Кровавая дань - Вела Рот

Он медленно вонзил клыки в нее снова. Она застонала. Он начал сосать ее, лаская вену, вытягивая каждый глоток на свой язык. Ее дыхание участилось.

Ее рука соскользнула с его волос, опустившись на его руку, где он держал ее горло. Ее ногти впились в его кожу, отталкивая его. Тянула его руку вниз, к шнуровке на ее платье.

Он взял инициативу, медленно развязывая шнуровку одну за другой. Она застонала от нетерпения. Он замедлился. Она снова выругалась, но резко оттянула ослабленную часть лифа.

Когда ее платье распахнулось до живота, другой слой ткани оказался на пути. Найдя шнурок у ворота, он ослабил широкий вырез нижней одежды и стянул ткань вниз.

Грудь ее была стянута плотной полосой ткани, болезненно пережимающей тело. Дэв неожиданно для себя ощутил прилив ярости к этим удушающим путам, искажавшим ее естественные формы. Взмахом левитации он сорвал оковы. Она ахнула, когда грудь освободилась.

Он мог устроить целый пир на ней после того, как закончит с ее кровью. Он провел предплечьем под тяжелыми округлостями, приподнимая их к себе. Как он и предполагал, розовый румянец распространился вниз до ее напряженных сосков.

Она повернула голову, чтобы посмотреть вниз на то, что он делал с ней. Движение дернуло его клыки, посылая волну удовольствия через него. Он обхватил одну грудь и начал массировать ее, и в ее ауре отразилась такая же волна наслаждения.

Все ее тело напряглось, словно она изо всех сил пыталась остаться неподвижной. Он продолжал мять и ласкать ее грудь, проводя пальцами по венам. Ее кулак разжался, ладонь беспомощно распласталась по стене. Он вжал свои пальцы между ее пальцев, поймав ее в ловушку.

Ее кровь выскользнула из его губ, стекая по ключице, над округлостью груди. Он поймал алую струйку пальцами. Когда он провел теплой жидкостью по соску, тот стал еще тверже. Он играл с напряженным бугорком между скользкими пальцами.

Она выгнулась назад, прижимаясь к его напряженным штанам. Через ее плотные юбки он ощутил очертания широких бедер и полных ягодиц. Предвкушение ее разрядки обогатило ее кровь и наполнило его чувством триумфа.

Он не собирался разделять с ней ложе. Но он доведет ее до оргазма у этой стены.

Он неумолимо сосал ее, не давая ее груди передышки от его руки. Ее божественные стоны растворились в безмолвных всхлипах. Ее свободная рука ударила по стене, ища опоры.

Наконец, ее потрясенный крик эхом разнесся по комнате. Она развалилась, прижимаясь к нему, похотливое отражение его богини. Он почувствовал, как ее чопорный самоконтроль взорвался в чистое, плотское неповиновение.

Он думал, что знает вкус женского экстаза, но ни одна из его любовниц никогда не была такой. Он закричал в ее горло, его тело сотрясалось от пережитого удовольствия, страдая от собственного голода.

Когда волна ее разрядки исчезла из ее крови, и ее тело успокоилось, она все еще мягко терлась о него, тяжело дыша.

Он долго провел языком по ее шее.

— Это едва сняло напряжение, да?

— О, боги, — прошептала она.

— Только Геспера слышит твои молитвы. — Он уперся ногами, подталкивая выпуклость своего возбуждения в нежную ложбинку, которую чувствовал сквозь ее юбки. — Ты знаешь, почему Гесперины предпочитают согласных людей?

Она наклонила бедра, исследуя, как они совпадают.

— Потому что вы манипулятивные ублюдки, вот почему.

— Потому что свободная Воля священна для Гесперы. Мы никогда не нарушаем право смертного на выбор. Это зависит от тебя. Если ты хочешь больше, ты должна попросить.

Ее любопытные движения были невинной, но дьявольской игрой.

— Это предложение? — сквозь зубы спросил он.

Она замерла, дрожа. Он чувствовал, как в ней бушует битва, старая, которая всегда разрывала ее на части.

Она закончилась капитуляцией. Она наклонилась вперед к стене и выгнула спину, подставляя бедра его ждущим рукам.

— Попроси меня, Нора.

Он услышал, как она сглотнула. Затем ее шепот.

— Возьми и мое тело.

Он не собирался разделять с ней ложе. Он войдет в нее прямо здесь.

Он наклонился к ней, прижимая ближе к стене. Он хотел попробовать другую сторону ее шеи, пока узнавал, насколько влажной его первый глоток оставил ее. Откинув ее волосы на другое плечо, он стянул слои ее одежды до локтей, зафиксировав руки по бокам.

Его взгляд приковался к ее рукам. Шрамы пересекали кожу паутиной старых и свежих рубцов — целая хроника боли, высеченная на плоти. Последняя глава этой истории отпечаталась свежими синяками — багровыми отпечатками мужских пальцев.

Дэв хотел нарушить свои клятвы целителя. Он хотел сломать руку этого человека по одному пальцу и слушать, как они трескаются.

С величайшей осторожностью Дэв провел кончиками пальцев по красным следам на коже Норы. Она вздрогнула, и он ощутил ее прошлый страх через Кровавый Союз.

Затем воспоминания мелькнули на поверхности ее мыслей, столь же ясные для Дэва, как если бы она описала их сама. Жестокая рука. Угрожающий голос. Ее внутренние раны взывали к нему.

Впервые за полгода его магия шевельнулась внутри. Дремавшая сила ожила и раскрыла глубины разума Норы.

Ее внутренний мир был пейзажем шрамов. Они были малы, тысячи крошечных порезов. Но за короткие годы ее смертной жизни они изуродовали ее изнутри.

В самом ее центре зияла уродливая, так и не зажившая рана. Он распознал эти изломы и разрывы в ее мыслях. Никакой естественный опыт, сколь бы травматичным он ни был, не мог оставить такого следа. Это было вторжение чар — заклятие проникло в Святилище ее внутреннего «я», чтобы исковеркать и раздробить воспоминания.

Она не лгала. Это была не ее вина, что она не знала правды о смерти Рахима. Она даже не помнила ту ночь.

Дэв отступил на шаг, его тело пульсировало от остывающего желания и невыразимой ярости. Мучитель Норы совершил непростительное — нарушил Волю человека.

Он обнажил клыки.

— Кто сделал это с тобой?

Она натянула платье на руки. — Тот, кто тебя не касается.

— Скажи мне, кто он.

— Какая разница? Разве я не человеческая собственность для тебя?

Он положил руки на ее плечи и мягко развернул ее к себе. Она схватилась за волосы, прикрывая ими грудь.

— Разве я дал тебе почувствовать себя собственностью сегодня? — спросил он.

Ее взгляд упал на ноги. Воспоминания о его губах и руках промелькнули в ее мыслях, и шрамы превратили ее удовольствие в стыд.

Он хотел поклоняться ей у этой стены, пока она ни о чем не пожалеет.

Но она резко сказала:

— Ты получил свою вторую дань. Отведи меня домой.

Дэв коснулся ее щеки,