Лоренца дочь Великолепного - Ева Арк

– Нет, я знаю, что из-за меня.

– Вы любили, донна Лоренца? – после паузы продолжала Лукреция.

– Да, мадонна.

– А где сейчас Ваш возлюбленный?

– В Асти. Там стоит гарнизон герцога Орлеанского.

– Значит, он – француз?

– Да.

– Вероятно, после возвращения во Францию вы поженитесь?

– Нет, мадонна. Амори не любит меня.

В глазах сестры Цезаря, всё ещё полных слёз, мелькнуло изумление:

– Но как можно не любить такую красавицу, как Вы? Возможно, он боялся признаться…

– Нет, он сам мне сказал.

– По крайней мере, Ваш любимый жив и здоров, в то время как Марсель…

– Вчера он признался мне в любви, – продолжала собеседница Лоренцы, вытерев слёзы. – А я молчала и улыбалась: Джулия учила меня поступать так в подобных случаях. Но лучше бы я сказала, что тоже люблю его. Может быть, это бы облегчило его последние минуты.

– Не плачьте, мадонна, – Лоренца погладила её по волосам, блестевшим, словно золотые нити, – со временем Вы найдёте утешение в любви своего мужа.

– Нет, Джованни не любит меня.

– Отвечу Вам Вашими же словами: как можно не любить такую красавицу, как Вы?

– И всё же это правда. Мой муж ценит меня лишь как даму, имеющую доступ к Его Святейшеству. Он сам так сказал кардиналу Сфорца, а тот передал его слова Альбергетти.

– Я думаю, когда Вы родите ему детей, отношение графа Котиньолы к Вам изменится.

– Ах, донна Лоренца! Я променяла бы и славу, и почёт на любовь мужа и тихую семейную жизнь. Но этого никогда не будет.

– Почему, мадонна?

– Его Святейшество и Чезаре недовольны моим браком…

– Но Вы можете уехать к своему мужу.

– Нет, донна Лоренца, не могу. Между нами, Борджиа, существует особая связь…

Помолчав немного, Лукреция попросила дочь Великолепного подать ей лютню и заиграла какую-то грустную испанскую мелодию.

– Теперь спойте Вы, донна Лоренца, – закончив, попросила она.

– С Вашего разрешения, мадонна, я исполню песню, которую сочинил мой отец.

После этих слов Лоренца запела:

Будь что будет, – пред судьбой

Мы беспомощны извечно.

Нравится – живи беспечно:

В день грядущий веры нет.

Лукреция, слушая её, улыбалась сквозь слёзы. Назавтра, когда стали говорить о смерти Кандиано, дочь папы восприняла это известие уже почти спокойно.

В конце февраля она сообщила Лоренце:

– Джулия переезжает по приказу Его Святейшества.

– Куда? – не поняла девушка.

– Не знаю. Может быть, к своей замужней сестре, а, может, в дом своего мужа Торе ди Ноне в квартале Понте.

– Мы прожили с ней вместе почти шесть лет, – задумчиво добавила Лукреция, однако в голосе её не слышалось особого огорчения.

Лоренца же выиграла от переезда любовницы папы вдвойне: во-первых, избавилась от соперницы, а, во-вторых, заняла её место подле графини Котиньолы. По просьбе дочери Великолепного та отдала ей в служанки Айше. И, теперь, в отсутствие Лукреции, рабыня развлекала девушку: танцевала и даже пела, аккомпанируя себе на лютне. По достоинству оценив таланты рабыни, Лоренца всё больше привязывалась к ней. Что же касается дочери папы, то после достопамятного разговора о любви между ними установились доверительные дружеские отношения.

– Скажи, Айше, а почему матушка мадонны Лукреции не навещает её? – как-то раз поинтересовалась Лоренца.

В ответ рабыня пожала плечами:

– Наверно, из-за ссоры с мадонной Адрианой.

– А из-за чего они поссорились?

– Донна Ваноцца обвинила кузину Его Святейшества в том, что та подложила мадонну Джулии в постель к папе и едва не задушила её.

– Неужели мадонна Адриана могла так поступить со своим сыном?

– Дело в том, что сеньор Орсо Орсини ей не сын, а пасынок.

– После этого случая донну Ваноццу даже не пригласили на свадьбу её дочери, – добавила рабыня.

С началом Великого поста Лоренца больше времени проводила за молитвами. В один из таких дней Лукреция с улыбкой рассказала девушке, что Альбергетти, никем не замеченный, проник в её спальню и, встав перед ней на колени, умолял ответить на его страсть.

– И что Вы ему ответили, мадонна?

– Мне стало жаль сеньора Никколо. Поэтому, чтобы не обижать его, я поцеловала Альбергетти в лоб и он ушёл.

Дочь папы снова засмеялась, а Лоренца подумала, что уроки Джулии, к сожалению, всё ещё продолжали давать плоды. Вдобавок, Лукреция сообщила ей новость, которую узнала в Ватикане: в Рим прибыли послы короля Франции. Александр VI решил принять их в присутствии своих приближённых и родственников, в том числе, графини Котиньолы. Прежде, чем дочь Великолепного успела это осознать, с её губ сорвалось:

– Прошу Вас, возьмите меня с собой, мадонна!

– Но ведь Чезаре сказал, что Вам нельзя покидать Санта Мария дель Портико, – напомнила ей Лукреция.

– Вашего брата сейчас нет в Риме, а мне очень хочется повидать земляков. Да и что может случиться со мной, если я пройду всего лишь несколько шагов?

Лоренца и сама не до конца осознавала, зачем напросилась на этот приём. Может быть, потому, что лелеяла крохотную надежду узнать что-нибудь об Амори де Сольё? Хотя здесь, в Риме, она так редко вспоминала о нём, что уже начала думать, будто навеки изгнала его из своего сердца.

В отличие от Санта Мария дель Портико, чей парадный вход смотрел прямо на площадь, за воротами папской резиденции, расположенной с другой стороны от собора Святого Петра, находился огромный двор. В глубине его виднелось вытянутое в длину красновато-коричневое здание. Перед приёмом Лукреция с Адрианой специально повели Лоренцу посмотреть на самое большое помещение в Ватикане – зал Понтификов, расположенный на первом этаже. Однако сначала им пришлось пройти через зал Таинств веры, украшенный росписями на сюжеты из жизни Христа и Девы Марии и зал Чудес веры с фигурами библейских героев Давида, Соломона, Исайи и прочих и фресками на темы христианских праздников. Задержавшись в первом, Лукреция сообщил дочери Великолепного:

– Этот зал, как и другие апартаменты, расписывал маэстро Бернардино Пинтуриккио со своими учениками. Все считают, что одной из его лучших работ является «Вознесение», так как Его Святейшество, изображённый здесь среди избранных, лицезреющих Христа, получился очень похожим.

Бросив взгляд на повёрнутое в профиль лицо Александра VI, исполненное скорее не одухотворённой отрешённостью, а земными страстями, Лоренца последовала за графиней Котиньолы в соседний зал. Когда, наконец, они добрались до огромного и величественного