Лоренца дочь Великолепного - Ева Арк

– Благодарю Вас, сеньор.

– Государь часто повторяет, что наша цель ещё не достигнута, и что мы должны дойти до неверных, чтобы начать священную войну. Но, увы! Боюсь, что чары неаполитанок подействовали на нашего господина. Вместо того, чтобы заниматься государственными делами, он устраивает праздники, турниры и балы, так что у него даже нет времени, чтобы написать письмо королеве…

– А как Ваши дела, донна Лоренца? – неожиданно прервав себя на полуслове, спросил Коммин.

– Мои дела? Прекрасно! – после паузы ответила девушка, которую его вопрос застал врасплох.

– Да, я вижу, – фламандец скользнул взглядом по её наряду. – Кажется, Вы собираетесь породниться с Борджиа?

– Вы прекрасно осведомлены, сеньор, – дочь Великолепного сердито покосилась на врача, до сих пор ещё не произнёсшего ни слова.

– Я слышала, что Вы говорили во время приёма о смерти принца Джема, – решила она сменить тему.

– Он умер от вещей, несовместимых с его желудком.

– Неужели его отравили люди султана?

Сеньор из Аржантана пожал плечами:

– Кардинал дела Ровера обвиняет в отравлении папу. По крайней мере, Александру VI было это на руку: он сдержал слово, данное королю, и, одновременно, исполнил просьбу султана, естественно, не без выгоды для себя.

– Но ведь наверняка этого никто не знает.

– Я уверен, что папский церемониймейстер, если бы захотел, мог бы многое рассказать…

– Монсеньор Иоганн показался мне порядочным человеком.

– Да. Бурхард – немец из Страсбурга, который купил свою должность за четыреста дукатов, что, впрочем, не мешает ему оставаться честным человеком. Мы познакомились с ним в Венеции, где я представлял при дворе дожа особу нашего государя, а Бурхард – папы. И мне удалось случайно узнать, что он тайно ведёт дневник, куда записывает самые важные события, происходящие в Ватикане. Если бы Александру VI стало об этом известно, то церемониймейстеру бы не поздоровилось.

– Странно, что он проявил такую неосторожность.

– Как все немцы, Бурхард любит порядок. Поэтому записи ему, вероятно, нужны, для того, чтобы ничего не забыть, что важно при его должности.

После его слов в комнате вощарилось молчание.

– Вероятно, Вы хотели бы знать, зачем я пригласил Вас сюда, мадемуазель де Нери? – неожиданно спросил советник.

– Да, сеньор.

– Увидев Вас в Ватикане, я подумал, что это не самое подходящее место для такой чистой девушки, как Вы. Поэтому мне захотелось предупредить Вас.

– Благодарю Вас, но я уже всё решила.

– Ну, что же, в таком случае, желаю Вам счастья, – Коммин отодвинул от себя пустую тарелку. – А я на днях уезжаю в Венецию. Наш король хочет заключить союз с венецианцами, потому что без их поддержки трудно будет удержать Неаполь

– Кстати, здесь, в Риме, становится небезопасно, – добавил он. – Вчера вечером в переулке за Латеранским дворцом убили одного феррарца…

– Простите, а его имя не Альбергетти?

– Да. Вы с ним знакомы?

– Нет, просто слышала о нём.

Когда советник с Аргиропулосом поднялся из-за стола, девушка обратилась к врачу:

– Могу я повидать Даниеля, мэтр Мануил?

– Нет.

– Почему?

– Потому что я переправил его вместе с донной Аврелией и служанкой в одно надёжное место.

– В какое место?

– Лучше Вам этого не знать. Иначе Вы можете проговориться.

Спустившись во двор, девушка увидела, что донна Марцелла явно перестаралась, выполняя просьбу Коммина, так как её носильщики были изрядно пьяны. На обратном пути Лоренца несколько раз серьёзно опасалась, что они уронят паланкин. Но, к счастью, всё обошлось. Уже подъезжая к Санта Мария дель Портико, она увидела Бурхарда.

– Меня направил к Вам наш святейший владыка, – важно сообщил тот.

После того, как они вошли во дворец, дочь Великолепного предложила немцу кресло возле камина, а сама села на табурет.

– Что же угодно от меня Его Святейшеству?

– Прежде всего, нашего святейшего владыку интересует Ваше здоровье. Ибо, когда он вчера поинтересовался у донны Лукреции, почему Вы не остались на обед, та ответила, что из-за недомогания.

– Передайте Его Святейшеству, что я уже чувствую себя здоровой.

– Кроме того, наш святейший владыка желает знать, не испытываете ли Вы в чём нужду и, на всякий случай, посылает Вам двадцать пять дукатов на мелкие расходы.

– Я очень благодарна Его Святейшеству за заботу обо мне, – ответила Лоренца, приняв деньги, – хотя, благодаря мадонне Лукреции, ни в чём особо не нуждаюсь.

– Хорошо, я так и передам нашему святейшему владыке.

Церемониймейстер сделал было попытку подняться, но девушка остановила его:

– Подождите, Ваше Преосвященство. У меня есть к вам один вопрос.

– Какой вопрос, донна Лоренца?

– Видите ли, один из родственников Его Святейшества сделал мне предложение.

На лице у епископа Читта ди Кастелло не дрогнул ни единый мускул:

– Поздравляю Вас, донна Лоренца. Надеюсь, Вы обретёте в этом браке счастье.

– Моё счастье в некоторой степени зависит и от Вас.

Брови Бурхарда поползли вверх:

– Каким же образом?

– Прежде, чем выйти замуж, мне хотелось бы больше узнать о родне моего будущего мужа.

– Но чем я могу Вам помочь?

– Благодаря своей должности Вы должны многое знать о Борджиа.

– Наш святейший владыка – человек чувственный. Плоть и кровь свою любит до самозабвения. Поэтому, без сомнения, Вы не будете оставлены его милостями, – осторожно ответил Бурхард.

Лоренца пристально посмотрела ему в глаза:

– Вы говорите то, что думаете, Ваше Преосвященство? Или в своём дневнике Вы пишите о Борджиа совсем другое?

Лицо немца внезапно позеленело:

– Откуда Вы узнали о моём дневнике?

– Не беспокойтесь, я никому не скажу о нём, если только Вы будете искренним со мной.

– Скажу Вам одно, – после долгого молчания выдавил из себя её собеседник. – Если бы Вы оказались одна в лесу с дикими зверями, то там Вы были бы в большей безопасности, чем рядом с Борджиа.

Слова Бурхарда так поразили дочь Великолепного, что она думала о них весь оставшийся день. После ужина, отпустив Айше, она легла в постель и только закрыла глаза, как вдруг услышала, какой-то шорох.

– Это ты, Айше?

Однако вместо рабыни в спальню вошёл Александр VI. На этот раз святой отец был одет как простой крестьянин в длинный шерстяной халат. Правда, под ним была видна богато расшитая шёлковая ночная рубашка. Тонзуру же папы скрывал небольшой красный берет.