Лоренца дочь Великолепного - Ева Арк

По-видимому, заметив непроизвольное движение девушки, Борджиа благодушно произнёс:

– Не вставайте, дочь моя.

После чего уселся на кровать, жалобно скрипнувшую под его весом, и привычным движением взял Лоренцу за подбородок:

– Болезнь нисколько не сказалась на Вашей красоте.

– Я не смела надеяться на визит Вашего Святейшества… – пролепетала та.

– Мы решили посмотреть, как Вам живётся здесь.

– Мадонна Лукреция очень добра ко мне.

– Да, мы любим нашу племянницу за её добродетель и скромность, и ещё за то, что она всегда была нам послушна. Поэтому мы подарили ей этот дворец и подыскали знатного мужа. И для Вас можем сделать многое.

– Благодарю Вас, Ваше Святейшество, но я решила уйти в монастырь.

Папа нахмурился:

– С Вашей красотой и происхождением, донна Лоренца, Вам нечего делать в монастыре. Поэтому забудьте об этом.

– Но, Ваше Святейшество…

– Если Вы хорошая христианка, дочь моя, то должны слушаться нас во всём.

– Я верую в Христа, Ваше Святейшество.

– Вот и отлично, – отец Лукреции снова повеселел. – Теперь отвечайте нам, как на исповеди, Вы – девственница?

Лоренца покраснела:

– Да, Ваше Святейшество.

– В таком случае, наш долг, как Вашего духовного отца, подготовить Вас к таинству брака.

Представив себе, как эта туша сейчас навалится на неё, девушка натянула до подбородка одеяло:

– Я не могу, Ваше Святейшество!

– Не бойтесь, дочь моя, – дыхание папы участилось, – в нашей воле отпустить Вам все грехи.

– У меня сейчас женские дни! – хватаясь за соломинку, воскликнула Лоренца.

Лицо Александра VI разочарованно вытянулось, но потом снова прояснилось:

– Ничего, дочь моя. Через три дня мы устраиваем банкет в честь отъезда нашего племянника, герцога Гандии, в Испанию. После него Вас отведут в наши личные покои, где мы продолжим урок.

Всю ночь Лоренца прислушивалась к каждому шороху, а наутро решила бежать из Санта Мария дель Портико. Однако едва она успела одеться, как Айше взволнованно доложила:

– К Вам пришёл монсеньор Чезаре.

– Скажи ему, что у меня болит голова, – в эту минуту дочь Великолепного меньше всего хотела видеть кого-нибудь из Борджиа.

Не успела рабыняа выйти, как тут же, пятясь, вернулась назад. Следом за ней в спальню стремительно ворвался брат Лукреции:

– Уж не после ли вчерашнего визита Его Святейшества Вы заболели, донна Лоренца?

Видя, что девушка от неожиданности лишилась дара речи, он приказал застывшей возле двери, словно изваяние, Айше:

– Принеси нам вина.

Развалившись затем на кровати, кардинал продолжал:

– А теперь поговорим без лишних глаз и ушей.

– Я слушаю Вас, монсеньор, – стараясь не встречаться с ним взглядом, Лоренца присела на сундук.

– Это я хотел бы услышать о том, что произошло здесь вчера ночью.

Выслушав её до конца, Цезарь расхохотался:

– Представляю себе физиономию Его Святейшества!

– Однако, – добавил он, вытерев выступившие от смеха слёзы, – даже зная о пристрастии моего отца к молоденьким девственницам, я не ожидал от него такой прыти. Вероятно, Вы произвели на Его Святейшество большое впечатление, донна Лоренца!

– Я не рада этому, монсеньор.

– Могу себе представить, – сын папы снова усмехнулся. – Хотя многие дамы были бы счастливы оказаться на Вашем месте. Причём некоторые из них сами приходят в Ватикан и даже приводят своих дочерей, чтобы выхлопотать у Его Святейшества почётные должности для своих мужей.

– Теперь Вы понимаете, почему я распускал слухи о Вашей болезни и настаивал на том, чтобы Вы не покидали Санта Мария дель Портико? – спросил Цезарь.

– Да, монсеньор.

– И если бы Вы не появились в Ватикане, а потом не отправились бы на встречу с послом короля Карла, Его Святейшеству не пришла бы в голову мысль посетить Вас.

– Я навещала не посла, а одну знакомую, в доме которой жила до того, как Ваш брат похитил меня, монсеньор. Но Вы, как видно, меня в чём-то подозреваете?

Кардинал отвёл глаза:

– Нет. Как я могу подозревать свою будущую супругу?

В этот момент появилась Айше. Подав бокалы Цезарю и Лоренце, она поспешно вышла.

Осушив свой бокал, кардинал продолжал:

– Это хорошо, что Его Святейшество дал Вам отсрочку. Как раз во время банкета мы и убежим.

– А, может быть, пока не поздно, нам лучше всё отменить, монсеньор? – несмело предложила дочь Великолепного. – Ведь Его Святейшество наверняка разгневается…

– Пусть это Вас не беспокоит!

– Или Вы уже передумали, донна Лоренца? – угрожающе добавил брат Хуана. – Выбирайте прямо сейчас, что Вам больше по душе: стать любовницей моего отца или моей женой и королевой Флоренции?

– Конечно, последнее, монсеньор.

Сразу успокоившись, Цезарь крикнул:

– Айше, ещё вина!

– Возьмите мой бокал, – предложила Лоренца. – Мне не хочется пить.

Не успел тот поднести бокал ко рту, как Айше, бросившись к нему, воскликнула:

– Нет, не пейте, монсеньор!

– Что с тобой? – едва не расплескав вино, сердито поинтересовался кардинал.

– В этом бокале – яд, – опустив голову, призналась рабыня.

– А в моём? – побледнев, Цезарь поднялся с кровати.

– Нет! Я хотела отравить только её! – Айше бросила полный ненависти взгляд на Лоренцу.

– Но почему? Что я тебе сделала? – растерянно произнесла девушка.

– Монсеньор хочет жениться на тебе! Но Айше этого не хочет! Я делала всё, что приказывал монсеньор: следила за его сестрой и за тобой! И за это он любил Айше! И Айше любит его больше жизни!

В глазах кардинала внезапно словно сверкнула молния:

– Замолчи, тварь!

Подскочив к рабыне, он, замахнувшись, залепил ей пощёчину, от которой та отлетела в угол.

– Признавайся, где ты взяла яд?

– В шкафчике у мадонны Лукреции, монсеньор.

– Не клевещи на мою сестру, мерзавка! – Цезарь сделал шаг по направлению к Айше, заставив ту сжаться. – Ты, должно быть, купила его у какой-нибудь ведьмы в гетто !

– Айше никогда не лгала Вам, монсеньор! – рабыня подползла к сыну папы и обняла его ноги. – Не бейте меня! Лучше вспомните, какие жаркие ночи мы проводили вместе, пока не появилась она!

– Закрой свой рот! – носком сапога Цезарь отшвырнул её обратно. – Я знаю, тебя подкупил Хуан! Но сейчас ты мне за всё заплатишь!

– Рамиро! – позвал он затем слугу. – Займись этой тварью! Я хочу, чтобы она выпила этот бокал до дна!

Хотя последнюю фразу кардинал произнёс по-каталонски,