Последователи Хаоса - М. К. Лобб

Вместо ответа Роз подалась вперед и прижалась своими губами к его. Напряжение сковало все ее тело, но ее губы с привкусом морской воды были мягкими. Она запустила руки в его волосы, и Дамиан обхватил ее за талию – отчаянное желание прикоснуться к ней придало сил его ослабевшим рукам. В этот момент он забыл о том, что был Хаосом. Он забыл, что они на войне.

– Дамиан, – сказала она. Звук его имени в ее устах лег бальзамом на душу. – Когда мое сердце разобьется, это будет моих рук дело.

– Не говори так. – Он нежно расцепил ее руки, обвивавшие его шею, и поднес их к своим губам. Она вздрогнула, почувствовав ласковое касание его дыхания.

– Это был ты? – спросила Роз так тихо, что ее слова могли бы послышаться ему. – Это ты показал мне… – Она замолкла, и Дамиан поднял голову, чтобы встретиться с ней взглядом. Ее глаза были цвета голубого летнего неба; россыпь веснушек украшала девичьи щеки. Она выглядела как каждая мечта, которую он когда-либо лелеял.

– Это я показал тебе что?

Повисла тяжелая тишина, а затем Роз покачала головой.

– Неважно. Лучше мне не знать.

В недоумении он мог лишь вновь поцеловать Роз, присягая ей на верность прикосновением своего языка.

– Забавно, да? – прошептала она. – Ты всегда так сильно дорожил этим городом, а я так и не смогла его полюбить.

Дамиан знал, что она пыталась сказать. Он посвятил свою жизнь Омбразии, но все же теперь пытался ее уничтожить. Роз всегда терпеть не могла это место или, по крайней мере, то, как им управляют, но теперь пыталась спасти город. От него.

– Ты любила его достаточно, чтобы желать изменить. Этого я и пытаюсь добиться.

– Ты пытаешься разрушить его до основания.

– Если это требуется, чтобы достигнуть цели.

Она вновь покачала головой, и ее голос стал таким тихим, что Дамиану пришлось напрячься, чтобы разобрать слова.

– Это не одно и то же. Но я пожертвую всем, если так нужно. Ради тебя.

Дамиан нахмурился и обхватил ее подбородок пальцами.

– Тебе не нужно ничем жертвовать. Мы вместе заново возведем этот город. Мне лишь нужно, чтобы ты согласилась с тем, как я собираюсь это сделать. – Ее лицо исказилось в агонии, но он не мог понять почему. – Роз, что не так?

Она положила голову ему на плечо, и слезы покатились по ее лицу, падая на его мокрую рубашку. Дамиану казалось, что он рассыпается на кусочки изнутри. Как он мог так сильно ее расстроить? Он бы изменился, если бы только знал как.

– Мне жаль, – выдохнула Роз ему в ухо. – Я не знаю, что случится. Но я должна попробовать.

– Попробовать что? – Дамиан попытался отстраниться, но она держала крепко.

– Мне так жаль, – вновь сказала она. Ее голос дрогнул. – Я любила тебя каждый миг нашего знакомства.

А затем она вонзила что-то горячее и острое в его живот.

35. Роз

Роз казалось, будто это ее проткнули кинжалом.

Боль в ее груди была невыносимой. Она услышала, как Дамиан резко втянул носом воздух, когда клинок, смазанный веллениумом, рассек его кожу и вошел в плоть между ребер. Он согнулся пополам, всем телом навалившись на нее, и Роз пошире расставила ноги, чтобы удержать внушительный вес. Она зажмурилась; казалось, каждый вздох разрывал легкие.

– Почему? – раздался рядом с ее ухом слабый – едва громче шепота – голос Дамиана. – Почему?

– Мне жаль, – произнесла Роз.

Слова походили на всхлип. Она повторяла их вновь и вновь, пока они не потеряли всякое значение. Ее сердце билось неровно, и каждый удар пульса причинял физическую боль. Тело Дамиана было теплым, он пошатнулся, сгибаясь вперед. Его руки опустились на рукоять кинжала, словно он хотел попытаться вытащить его, но Роз держала металл крепко. У нее на глазах его кожа начала приобретать слабый черный оттенок: веллениум уже стремительно распространялся по венам. Дамиан с трудом сглотнул, и жилы на его шее вздулись.

– Я хотел… – начал он, но слова давались ему тяжело, а губы отказывались слушаться. – Все, что я когда-либо делал, было… для тебя.

– Знаю, – сумела выдавить она, пытаясь его успокоить. – Я знаю.

И Роз правда знала. Но не могла позволить ему продолжать – точно не так. Было невыносимо смотреть на его лицо и не видеть в нем мальчика, которого она когда-то знала. И хотя святой перед ней сопротивлялся, Роз знала, что настоящий Дамиан предпочел бы умереть, чем стать чудовищем.

Она ощутила вес хтониума в его кармане, когда они целовались, и теперь отчаянно надеялась, что этого хватит. Надеялась, что сумеет спасти Дамиана и в то же время отменить ритуал, совершенный Энцо. Во всяком случае, она должна была попытаться.

Потому что Роз всегда пыталась, не так ли? Возможно, иногда слишком сильно. Все, чего она когда-либо хотела, – это изменить Омбразию ради девочки, которой когда-то была, при этом расплачиваясь за грехи девушки, которой стала. Это желание поглотило ее полностью. Потому что Роз Ласертоза всегда была слишком: слишком страстной, слишком импульсивной, слишком требовательной, слишком целеустремленной. Она говорила именно то, что думала, и всегда выбирала для этого неподходящее время. Но Роз давно с этим смирилась, решив, что если сумеет доказать, что к ее словам стоит прислушиваться, то, возможно, не будет судима так строго.

Слезы потекли по ее щекам, из пламени обращаясь в лед. Она оплакивала Дева. Она оплакивала Дамиана на случай, если ее план не сработает. Она оплакивала себя из-за того, что ей вот-вот предстоит потерять, и из-за того, что она получит взамен. Роз никогда не желала ничего из этого.

Она вспомнила, как выглядел Дамиан на балконе Базилики. Тембр его голоса, когда он смеялся над Фалько. Его грубая самоуверенность казалась незнакомой и раздражающей, но в то мгновение он походил на короля, который наконец получил свою корону.

Теперь Роз понимала. История о падении Хаоса по своей сути была историей о Терпении. О жертве, которую она принесла, чтобы спасти мир от мужчины, которого любила. Она всегда была катализатором, становилась причиной его падения. Поэтому Терпение всего лишь стояла рядом, пока Хаос умирал. Поэтому не пыталась его спасти.

Она только ждала, потому что знала: у каждой войны есть конец и за каждым грехом следует наказание.

Терпение закончила первую войну в истории человечества, изгнав Хаос. Это она наказала его. Потому что