Последователи Хаоса - М. К. Лобб

– Спасибо, – сказал он, а затем добавил так тихо, чтобы услышала только она. – Когда найдешь Сиену, она наверняка захочет с тобой поговорить. Выслушай ее.

Ноэми покраснела.

– Это приказ, signore?

– Если тебе так угодно.

Как только они ушли, Дамиан повернулся к Роз. Она выглядела довольной, но ледяная отстраненность все еще сковывала ее лицо. Он не знал, что сказать. Быть воплощением Терпения так же сложно, как быть воплощением Хаоса? Начнет ли Роз терять себя частицу за частицей, как это было с Дамианом, или ее превращение уже завершилось? Любовь к Роз была тем единственным, что оставалось неизменным для Дамиана все это время. Но почему у него возникло ощущение, что она не испытывает тех же чувств?

– Только не говори, что действительно собираешься здесь править, – произнес Дамиан, пытаясь говорить легкомысленно, но слова прозвучали сдавленно.

Роз покачала головой, глядя, как офицеры стажи начали оттеснять людей подальше от Палаццо.

– Я сказала то, что, как мне кажется, им нужно было услышать. Необходимо выстроить этот город заново и позаботиться о его жителях. Я должна сделать это для них.

Дамиан осознал, что Терпение всегда ставила благополучие своих людей превыше всего. Возможно, Роз никогда не была так далека от святой. Она ведь всегда хотела того же? Хотела помогать всем вокруг, не заботясь об их происхождении?

– Мы со всем разберемся, – пообещал он ей. – Где Дев и Насим? Сиена и Киран?

– Точно не знаю. Ну, – поправила себя она, и выражение ее лица стало жестче, – Дев мертв. Сальвестро заплатил за это.

Желудок Дамиана ухнул вниз. События этого вечера всплывали в его голове обрывками, словно подсмотренными через глаза незнакомца. Однако этот разговор он помнил.

– Роз, мне…

Но он запнулся. Что собирался сказать? Что ему жаль? Жалость ничего не значила. Ее было недостаточно. Дамиан помнил, как чувствовал себя после смерти Микеле, как каждое слово сочувствия, словно кулаком, сжимало его горло.

К тому же Роз была не одинока в своем горе. Дамиан успел проникнуться симпатией к Деву Вильневу с его прямолинейностью и скупым чувством юмора. Его смерть казалась неправильной. Это было нечестно – юноша уже потерял слишком многое.

Роз отмахнулась от его не-извинений.

– Я же сказала: Сальвестро заплатил.

Она не казалась равнодушной – нет, в ее голосе ясно слышался мучительный надрыв, – но помня тот ее крик, Дамиан ожидал, что подруга впадет в истерику. Роз, которую он знал, была готова умереть за своих друзей. Она бы разрушила мир до основания, узнав, что с ними что-то случилось.

– Роз, – нерешительно начал он, – чем именно ты пожертвовала, чтобы спасти меня? Что ты отдала, чтобы стать святой?

Роз не смотрела на него: ее взгляд был обращен на земли Палаццо. Ее губы изогнулись в кривой усмешке.

– Ты ведь помнишь историю из «Святых и жертвоприношения»? Ту, что я прочла тебе в Атенеуме?

Дамиан чувствовал, как в груди нарастает тревога, хотя не мог сказать почему. Он пролистал свои воспоминания, окутанные туманом, пытаясь отыскать точные слова, что Роз произнесла, пересказывая ему трагический конец истории Хаоса и Терпения.

Когда вспомнил, все его тело сковало льдом.

– Что ты сделала, Роз? – прошептал он вновь, борясь с сухостью во рту.

Наконец, наконец она обернулась, чтобы встретиться с ним взглядом. Ее глаза по-прежнему были цвета голубого летнего неба, но что-то в их глубине изменилось. Что-то в ней стало другим.

– Истории всегда разворачиваются именно так, как суждено, – просто ответила она.

– Нет, – мгновенно возразил Дамиан. Слово сорвалось с его губ прежде, чем он сумел придумать более обстоятельный ответ. – Нет, Роз. Ты этого не делала.

Он не помнил точных слов, но знал основную идею сказки. Терпение убила Хаос, а затем пожертвовала своей человечностью, чтобы спасти его. Он возродился обычным смертным. Но в процессе связь между возлюбленными оборвалась. Хаос прожил остаток своей жизни, бродя по земле, как обычный человек, тогда как Терпение вознеслась в высшее измерение. Все, что когда-то связывало их, просто… испарилось.

Дамиану казалось, что земля ушла из-под ног. Он отстраненно понимал, как в третий раз произнес слово «нет», но это произошло неосознанно. Нельзя потерять Роз. Да, она жива, и она рядом, но этого недостаточно. Человек – это нечто большее, чем плоть, кости и загадочная энергия сознания. В это мгновение Дамиан точно понял, что Роз пыталась до него донести.

Я хочу мальчика, который встретил меня у реки и признался, что боится – так сильно боится – всего грядущего. Я хочу, чтобы ты стал им вновь.

Их с Роз отношения были квинтэссенцией всего, что им довелось пережить. Он вспомнил их многолетнею дружбу, то, как они бегали по темным улицам и прыгали в позолоченную солнцем реку, держась за руки и звонко смеясь. Он вспомнил, как Роз улыбалась, сидя в своей детской спальне, когда ее лицо было круглее и счастливее, чем сейчас. Вспомнил, как они делились секретами в окутанных тьмой переулках, склонив головы друг к другу, и о почти-поцелуях, понять которые они еще не могли, потому что были слишком юны. Он вспомнил их первый настоящий поцелуй, когда вино помогло обоим почувствовать себя раскованно. В тот момент Дамиан точно понял, что никогда не сможет расстаться с Россаной Ласертозой.

А потом он вспомнил, как они встретились годы спустя у храма Терпения, когда Роз обрушила на него всю язвительность и злость за его предательство. Даже тогда он считал ее прекрасной. Он вспомнил день, когда увидел ее в морге в подвале Базилики и согласился помочь в расследовании убийства. Он вспомнил, как осознал, что не знает, как находиться рядом с Роз и не желать ее. Он вспомнил тусклый голубой свет купальни, где признался, что должен был поцеловать ее первой, вспомнил, как она пальцем провела по его плечу, и ее короткий вздох, когда их губы встретились. Он вспомнил спальню над таверной, где они впервые разделили мгновение столь интимное и волнующее, что Дамиан испугался, что его сердце не выдержит.

Этих воспоминаний было великое множество. Роз прикоснулась к каждому фрагменту жизни Дамиана. Ирония была столь жестокой, что причиняла ему физическую боль: всю свою жизнь он провел, боготворя ее, а в итоге Роз стала святой и больше в нем не нуждалась.

Он не мог этого вынести.

– История неправильная. – Его голос дрогнул, но Дамиану казалось чрезвычайно важным донести до нее это, хотя бы это. – Там говорится, что связь между Хаосом и Терпением оборвалась, но это не так. Я