Шипы в сердце. Том второй - Айя Субботина

class="p1">— И как вам живется в жестком мире недотраха, Вадим Александрович? — Она цокает языком, и на этот раз пялится на мой стояк уже абсолютно откровенно.

— Хуево, Кристина Сергеевна.

— Гонять на ручной дрезине не помогает, ммм?

Этот разговор вышибает вдруг ставшие очень хрупкими основы моего контроля. Логика подсказывает, что нужно сворачивать лавочку, потому что между нами пропасть, наполненная всякой токсичной херней и кучей «но». Но член категорически против, и сейчас я склонен отдать ему контроль над мозгами. Потому что мне нравится, как она мной вертит. Нравится думать, что даже когда я гну ее, чтобы поставить раком и выебать, большой вопрос, кто из нас в итоге прогнулся.

— В некоторой степени, — вспоминаю, что так и не ответил на ее вопрос. Хотя вот так сходу и не вспомню, когда в последний раз дрочил. — С какой целью интересуешься, малыш?

— Может, чтобы предложить посильную помощь? — Вжимается животом в мой член. И начинает ёрзать — вверх вниз. Так, что у меня челюсти сводит от желания почувствовать это без преград.

Приехали, блять.

Я хватаю ее за волосы. Резко. Жестко. Наматываю на кулак шелковистые пряди, заставляя до хруста запрокинуть голову. Она громко жарко выдыхает, но в глазах — ни капли страха. Только дикий, первобытный восторг. Кристина знает, что вот эту нездоровую хуйню во мне она вывезет. А потом еще и добавки попросит. И кого из нас от этой грязной правды больше вштыривает — еще один вопрос на миллион.

Между нашими губами — только воздух.

Ее дыхание пахнет солью, хрен знает почему — заплаканной она не выглядит.

— И чем ты помогать собираешься, Крис? — Еще одно иррациональное — вместе с острой потребность ее трахнуть, в голову возвращается «Крис». Отделять Кристину от Крис с каждым днем становится все сложнее.

Ее ресницы дрожат, а голос соблазнительницы все-таки предательски ломается в хриплый голодный шепот:

— Подрочить могу, хочешь?

— По старой дружбе? — хмыкаю, хотя от ее откровенности моя внутренняя скотина торжествующе воет. Еще чуть-чуть — и хрен я его сдержу.

— Пошел ты со своей дружбой знаешь куда, Авдеев? — Скалится, но все-таки опускает пальцы на мой ремень. Ее губы почти касаются моих. Осознаю, что в том, что мой язык до сих пор не у нее во рту — ни хрена не заслуга моего адового самоконтроля. Просто, несмотря на градус нашего разговора, Таранова до сих пор не дала мне каких-то однозначных сигналов к тому, что можно.

Ну, логично — после родов прошло… сколько? Шесть недель?

Еще рано думать о том, чтобы трахаться?

Почему я вообще думаю о Кристине и сексе с ней?

Тонкие пальцы немного нервно дергают за пряжку ремня.

Я в ответ прижимаю ее к себе изо всей силы, не давая пошевелиться.

Перемещаю большой палец с ее подбородка на нижнюю губу. Глажу — а потом надавливаю, медленно, полностью контролируя скорость, с которой она вынуждена открывать рот.

— Я бы предпочел ртом. — Чувствую, как внутри вибрирует, когда в ответ на мое признание она рефлекторно жадно облизывает губы.

— Сдурел? Я тебе не сосала даже когда мы встречались.

— А ты отсоси без обязательств, — проталкиваю палец дальше ей в рот. Кристина тут же сжимает вокруг него губы. От ощущения шершавого языка сносит крышу.

— Придется очень хорошо попросить, Авдеев. — Говорит — и снова лижет. Палец, а как будто бы — член.

Она этого никогда не узнает, что в эту минуту в моей голове вспыхивают варианты от «Соси, малыш, и не выёбывайся» до «Пожалуйста, Барби, открой свой чертов рот».

Другие варианты перебивает тонкий требовательный плач

Марк.

Мы с Кристиной вздрагиваем, как будто нас застали на месте преступления. Она резко отшатывается, делает шаг назад, смотрит на меня лихорадочно блестящими глазами.

Покраснела.

А потом бросается к сыну, берет его на руки — и эта маленькая сирена безопасности, которая уберегла нас обоих от какой-то херни, тут же замолкает.

Спасибо, пацан, а то бы твой папаша сейчас нахуевертил.

Я иду до двери, но в последний момент вспоминаю, что забыл сказать главное.

Мысленно считаю до трех, ищу причину, почему поговорить об этом можно завтра — мы же все равно увидимся на собеседовании нянь. Но понимаю, что просто ищу повод еще раз увидеть румянец на ее щеках. И чертовы влажные губы.

— Кристина, если у тебя еще нет планов на Рождество, то… — Поворачиваюсь. Она держит Марика на руках, но во взгляде снова читается торжество, которое она даже не пытается скрыть. Наверное, потому что я снова сделал что-то такое, что ей чесалось. — Мы же все равно Марка не поделим пополам.

— Приглашаешь меня на Рождество, Авдеев? — Прикусывает губу, довольно улыбаясь.

— Ага. — «Будь умницей — не задавай сейчас никаких вопросов».

— А твоя дочь… не будет против?

— Это была ее идея.

Кристина становится серьезнее.

— Отвечать сейчас совсем не обязательно. Но лучше не сильно затягивать, что бы я мог…

— Я согласна, — не дает мне закончит. — Ты абсолютно прав — мы его никак не поделим.

Вот так просто? Без капризов? «Согласна» — и все?

— Завтра все в силе? — спрашивает она, снова в спину, когда я уже кладу ладонь на ручку двери. — Я насчет собеседования с нянями. Я подготовила каверзные вопросы.

Мысленно скалюсь.

Что, малыш, тоже не хочешь, чтобы я уходил? Не знаешь, как задержать?

— Да, Кристина, все как договаривалась, — бросаю через плечо, потому что еще один взгляд на нее в этих долбаных шортах может реально обернуться катастрофическими последствиями.

Уже в машине за каким-то хером открываю браузер и, стараясь не анализировать, вбиваю в поисковую строку: «Когда можно заниматься сексом после родов».

Глава двадцать третья: Барби

Воздух в нашем маленьком магазинчике густой и теплый, он пахнет свежесваренным кофе, имбирными пряниками, которые Оля испекла сегодня утром, и едва уловимым, землистым ароматом обожженной глины. За окном — хмурое декабрьское небо, а у нас, внутри «Двух из ларца» — довольно многолюдно и жИво, как для такого небольшого пространства.

Полки, еще утром ломившиеся от посуды, стремительно пустеют, превращаясь в элегантные, но сиротливые подставки. Люди толпятся у небольшой фотозоны с крафтовым декором, которую мы с Олей, без преувеличения, «допиливали» буквально весь вчерашний день. Она довольно простая, но, поставленная в стратегически важном месте, дает красивый свет для фото. Наши посетители смеются, делают селфи и тут же отмечают нас в сторис, и от каждой новой отметки мой телефон вибрирует в кармане, как сумасшедший.

— Крис, у нас почти все раскупили, — шепчет мне