Под тенью твоих чувств - Нетта Хайд

И вот она открывается…

Я падаю назад прямо в его руки, в его жаркие объятия. Поднимаю голову. Мой взгляд мутно блуждает по его нахмуренному лицу, замечая тонкие линии усталости у уголков его глаз. Он явно не ждал меня: не в такое время, не в таком состоянии, не в таком провокационном наряде.

– Скарлетт?

Черт, все-таки у меня жесткие проблемы с координацией…

– Приветик, бурундучок, – произношу я, изогнув губы в улыбке. – Ты ждал кого-то другого? А, точно, ты бы предпочел увидеть представителя другой галактики, да? Что ж, придется тебя расстроить… Перед тобой настоящая Скарлетт Скай, – протягиваю ладонь вверх, но он ее игнорирует.

Еще бы он ее не игнорировал, Скай, он держит обеими руками тебя. Очни-и-ись!

– Ты пьяна.

– О, а ты и вправду чертовски наблюдателен, – отмечаю я, иронично сведя брови к переносице.

Чтобы не сдаться перед собственной тупостью, я тянусь к его прозрачным очкам и стягиваю их.

Пытаюсь оттолкнуться, и когда удается, стою, шатаясь, словно на краю обрыва. Разворачиваюсь, надеваю его очки и, пусть и туманно, смотрю на человека, который, возможно, в последний раз видит меня здесь.

Глаза скользят ниже.

Татуировки.

Татуировки.

Татуировки.

Нет свободного места для клейма «придурок», которое характеризовало бы его поведение на протяжении всех этих лет. Каждая линия на его теле – печать его характера: одновременно и вызывающая, и притягивающая. Но еще в этих метках я вижу правду, которую знала лучше остальных. Наверное, знала…

Возвращаю взгляд к его глазам и, не отрываясь, подношу горлышко бутылки к губам. Два глотка – и горечь виски разливается по языку, придавая словам тяжесть, которой им не хватало ранее.

– Как дела, Тео? Как тебе Нью-Йорк? – интересуюсь и прохожу внутрь без приглашения. – Ты скучал по мне? Я – безумно.

Я сажусь на диван, бросаю рядом с собой сумочку и закидываю поочередно ноги на журнальный стол. Поворачиваю голову и вижу, что он смотрит: от носков до той границы, где заканчивается платье. Пусть смотрит. В первый раз. И в последний.

– Зачем пришла? – спрашивает он, не сдвигаясь с места. – Денег не хватило?

Я приоткрываю рот, не сдерживая смешок.

– Чтобы красиво уйти.

Пауза длится всего секунду, прежде чем я продолжаю:

– Поговорить. Может, обвинить тебя в чем-то. Может, умолять о прощении. Не знаю… Посмотрим на твое желание слушать и мое состояние говорить, – произношу я, скользя взглядом по его фигуре.

– Давай сделаем это, когда ты будешь трезвой, Скарлетт?

– Тебя беспокоит, что я немного накидалась и набралась уверенности? – наигранно удивляюсь я. – Тео, брось, ты же не думаешь, что я бы пришла к тебе со своей исповедью, если бы была трезвой и адекватной?

– С чего взяла, что я захочу тебя слушать?

– С того, что ты открыл для меня дверь, – недоуменно свожу брови, будто это очевидный факт.

– Ты долбила в нее своей туфлей.

– А как я должна была еще это сделать, если мои руки были заняты?

– Действительно. Что это я… – произносит он, закатывая глаза. – Если серьезно, Скарлетт, тебе не помешало бы поспать.

– Посплю, когда поговорю с тобой. Ты заслуживаешь знать правду, даже если это уже неактуально.

– Давай покороче, без прелюдии. У меня нет времени на разговоры с пьяными бывшими.

Он подходит к террариуму со змеей, которой дал мое имя, и регулирует освещение – избегает взгляда, а я хочу, чтобы он смотрел только на меня. Сейчас. Ненадолго. Потом пусть делает все, что хочет.

– Я, конечно, постараюсь, но не уверена, что получится коротко, – выдыхаю я, сфокусировав взгляд на обнаженной спине Тео. – Слишком много времени прошло для тебя.

– Так, может, и не нужно возвращать то, что прошло? – теперь он подходит к стулу, на котором лежит его футболка, и натягивает ее на свое тело.

– Ты помнишь, что я тебе говорила в ту ночь? – начинаю я, уверенная в том, что он понимает, о какой ночи я спрашиваю. – Помнишь, что тогда произошло?

На его лице все еще ноль эмоций…

– Я вот помню каждую минуту, каждое сказанное тебе слово, каждый брошенный взгляд на тебя. Помню абсолютно все… Почему? Потому что я застряла там… Я потеряла тебя в тот день, когда выбрала свою свободу. Но моя свобода оказалась узкой клеткой с колючей проволокой и длительным восстановлением всего, что только можно было восстановить.

Но не удалось почти ничего…

Я сглатываю вязкую слюну, имеющую отвратительный привкус спиртного.

– Пока я лежала в агонии, ты вдалбливал в чужое тело откровенное признание о том, как сильно ты меня ненавидишь. Пока я пыталась открыть глаза, ты спал с другими. Пока я пыталась справиться с болью, ты забывал меня. И я не виню тебя в этом, – грустно усмехаюсь я, поправляя волосы за ухо. – Ты ведь ничего не знал. Ты просто поверил мне… а мне верить нельзя было. Я врала тебе в ту ночь и каждый раз, когда говорила, что ненавижу тебя… что ничего не чувствую к тебе…

Я делаю паузу, пытаясь не заблудиться в своем мутном состоянии, но уже поздно – я окончательно потеряна. Я перевожу взгляд на свои ноги, потом обратно на Тео и странно улыбаюсь.

– Как тебе платье? Роскошное, правда? – приглаживаю ткань к бедрам, желая проверить: слушает он меня или нет. – У тебя отличный вкус на шмотки. И отличная память, раз ты все еще помнишь мой размер. Или это наблюдательность?

– Скай, что… – Он облизывает губы, рассматривая мое лицо под каким-то чересчур проникновенным углом.

– Ой, ты все-таки слушаешь меня? А я уже успела подумать, что снова говорю это в своей голове, – произношу я, крутя пальцем около своего виска.

Ощутив сухость во рту, смачиваю полость очередным глотком алкоголя.

– Знаешь, я думала, что смогу, справлюсь, выдержу. Я ведь Скарлетт Скай, которая никогда не сдается и идет до самого конца, каким бы ни был этот чертов конец, – устало улыбаюсь я, смотря в одну точку перед собой. – Но я так устала… от всего: от лжи, от невозможности быть нормальной, от упрямства, от себя…

Он не сдвигается с места, продолжая сверлить меня взглядом, который невозможно разобрать из‑за моего помутневшего рассудка. Поэтому я решаю сделать шаг к нему сама.

Он уже подходил… а я либо стояла на месте, либо отходила как можно дальше.

Я ставлю бутылку на стол, стягиваю очки с глаз, с трудом расстегиваю ремешки на обуви и скидываю ее