Под тенью твоих чувств - Нетта Хайд

Оказавшись перед ним, я вскидываю голову и смотрю ему в глаза. Улыбка появляется на моих губах, и я сдерживаю желание поднять ладонь к его щеке и просто коснуться его.

– Я любила тебя, Тео, – признаюсь я, чувствуя резь в ребрах от этих слов. – Сквозь боль и злость… я продолжала делать это и тогда, когда ты отдавал эти конченные поручения. Любила, когда ты целовал других на моих глазах. Любила, когда ты спал с другими. Любила, когда ты перестал это делать. Любила… но это был самый жесткий насильственный эксперимент над собственным сердцем, который я хочу прекратить…

Я не могу понять по его лицу, верит он мне или нет. Он будто находится где-то в параллельной вселенной, а не здесь. Но я не останавливаюсь. Сегодня я договорю… Сегодня он дослушает…

– Ты грозился превратить мою жизнь в ад, Тео… Но я уже восемь лет хожу босиком по раскаленным углям. Я научилась двигаться в огне так, чтобы пламя не обжигало меня до костей… Только вот… этот огонь стал выше, чем я… И я больше не могу.

Я сдерживаю слезы. Кажется, сдерживаю.

Сильно тяжело это делать, когда не осознаешь происходящего в полной мере, не понимаешь, что говоришь. Когда хочется открыться, чтобы стало легче, но только сильнее закрываешься и усложняешь…

– Жизнь… тогда, в свои восемнадцать лет, я не знала, что мне предстоит делать выбор, жизненный выбор, который в последствии сыграет против меня. Против всего, что было мне дорого. Против того, что я любила. Против тебя.

Я все-таки поднимаю дрожащую ладонь к его лицу, опуская пальчики на щеку.

– Я врала тебе много раз, но я просто играла свою сучью роль до самого финала, чтобы иметь возможность жить, как человек, нормальный, здоровый человек. Я знаю, что все испортила – и тогда, и сейчас. Но я чувствовала… Все, что ты позволял мне, я чувствовала. Все, что ты делал для меня, чувствовала и берегла там, где уже не болит, если только не трогать.

Я выдыхаю, отдаю голосу всю свою искренность, смотрю в глаза и продолжаю исповедаться о своих чувствах перед единственным человеком, воспоминания о котором будут спрятаны глубоко внутри. Глубоко – до самой смерти.

– Прости меня, Тео, – произношу я, чувствуя, как горячие капельки обжигают мою кожу под левым глазом, будто идут от самого сердца. – Прости, что заставляла тебя умирать на своих глазах. Прости, что делала вид, что сполна наслаждалась этим. Прости, что стала причиной твоей злости. Прости, что сломала тебя и сделала таким. Прости, что не выбрала тебя. Прости, что солгала…

Он смотрит на меня, его взгляд окутывает меня теплом – омертвляющим, болезненным, проникновенным, режущим и вместе с тем надежным. А в следующую секунду он приподнимает руку к моей шее и притягивает к себе, вонзая в мой рот свои вопросы:

– Зачем ты пришла сюда? Зачем мне вся эта информация? Зачем?! – шипит он, четко выдыхая каждое слово, затем прислоняет свой лоб к моему и шепчет: – Почему… почему только сейчас? Черт возьми, Скай, почему только сейчас ты говоришь мне все это?

– Потому что… раньше была не готова, а… а другого раза не будет, – ровно отвечаю я, слегка пожимая плечами.

Тео облизывает нижнюю губу, закрывает глаза, а когда открывает, в его зрачках я снова смутно вижу отражение своего лица.

– Рассказала свою правду? Так как другого раза не будет, как ты говоришь, хочешь дослушать мою? – интересуется он, вглядываясь в мое лицо, и, не давая мне времени на ответ, продолжает: – Мне откровенно плевать на все, что было в прошлом. Мне плевать на все, что произошло тогда. Это пройденный этап. Это не имеет для меня никакого значения. Ничего, кроме тебя.

Ничего, кроме тебя…

Он замолкает, громко сглатывает, отодвигается от моего лица и говорит то, что вызывает бешеный пульс и желание распотрошить себе грудную клетку и вежливо попросить сердце не биться в такой истерике:

– В ту ночь… в ту ночь я хотел получить тяжелую форму деменции, чтобы забыть тебя и все, что ты сказала. Но память издевалась надо мной: хранила каждую секунду, травмировала, уничтожала, – произносит он, а я пытаюсь не рухнуть на пол от его слов. – Я мечтал о полной амнезии, чтобы больше не помнить ни дня, проведенного с тобой – но даже она не стерла бы воспоминания о тебе, Скай.

– В итоге что-то из этого все-таки с тобой произошло, – защищаюсь, устало улыбаясь на одну сторону.

– Нет, Скарлетт Скай. Ни одна болезнь, способная лишить меня памяти, не смогла бы отнять то, что хранит сердце.

– Твое – хранит ненависть.

– Ненависть – тоже сильное чувство, чаще всего прогрессирующее в кое-что более сильное и значимое, – произносит он, обдувая хрипотцой мои губы. – В моем сердце давно поселилась только ты, мышь. – Он называет меня прозвищем, которое всегда размораживает. Его теплые пальцы аккуратно поглаживают место под моим глазом.

Тео полминуты ничего не говорит, молчит и размеренно дышит, но потом в его голове словно срабатывает какой-то механизм, который отвечает действиями вместо слов. Его язык вторгается в мой рот, ладони крепко обхватывают мой затылок, не позволяют мне отстраниться от него.

Лучшее прощание в моей жизни.

Лучший вариант, как закончить все красиво.

Его ладони спускаются вдоль моей спины, трогают мою задницу и скользят к краю платья. Он не сдерживается – обхватывает дорогущую ткань и рвет ее, вырывая из моего горла тяжелый выдох, который тут же тонет на его языке.

– Ты можешь мне ничего не говорить. Мне достаточно того, что ты пришла, – шепчет он, разрывая поцелуй. – Слышишь меня, мышь? Все, что для меня важно, сейчас передо мной, здесь, рядом, – возвращает свои губы обратно на мои – грубо сминает пересушенную кожу, вкушает пропитанное алкоголем дыхание, держит в своих руках и не отпускает. – Проснись со мной утром. Не сбегай от меня.

Горячие пальцы скользят по оголенным участкам, вырисовывают незабываемые, любимые узоры по моему телу. Плотно прижимает к себе и ведет к столу, на котором стоит террариум. Осторожно усаживает на него, словно не думает ни о чем – ни о том, что я сказала, ни о том, что сейчас будет происходить, ни о том, что будет после.

Тео обхватывает мое запястье и наклоняется к моему лицу, покрывая его медленными, значимыми поцелуями и оставляя