Под тенью твоих чувств - Нетта Хайд

губы на коже с длительной задержкой. Он плавно скользит от подбородка к шее, впиваясь в нее зубами и слизывая свои же, только что оставленные отметины.

Он отстраняется, его руки тут же хватают край ткани – тот самый, что раньше назывался платьем – и зверски, как будто от моей правды в нем пробудилось нечто дикое и неуправляемое, что намеренно уничтожить меня самым приятным образом, стягивает его с меня.

Освободив грудь от тесной материи, он опускается ниже, прикусывая и запечатывая каждый укус поцелуем. Остановившись на уровне пупка, он проводит ладонью по телу, а потом приподнимается к моему заплаканному лицу и слизывает влажную соль с щеки.

– Не отпущу, – цедит в губы. – Ты не уйдешь, – выдыхает в рот.

Прижимая его к себе, провожу дрожащими пальцами по его спине. Не хочу отпускать сейчас. Хочу, чтобы он попрощался со мной.

Потянувшись к его футболке, я стягиваю ее с его тела. Затем тянусь к ширинке на его классических шортах и пытаюсь расстегнуть ее, но он и без моей помощи прекрасно справляется.

Одним движением, без предупреждения, резко, на грани отчаяния, с чувством полного контроля ситуации он заполняет меня и выдыхает:

– Я не верю тебе… Я не верю, что ты больше не чувствуешь ничего, – шепчет, глядя в глаза. – Я не верю, что уйдешь после всего. Я не верю в это, мышь.

– Ты и не должен, – произношу я, отвечая на его признание своим соленым поцелуем.

– Попробуешь уйти от меня…

…уйду.

– …и я заставлю весь мир молчать, чтобы услышать твой голос.

…не услышишь.

– После того, что ты сказала… после того, как сама пришла ко мне… ты не исчезнешь, Скай.

…исчезну.

Он переплетает наши пальцы, крепко сжимая их. Его бедра двигаются в такт моему дыханию, и он совершает движения, от которых мне становится странно больно, чего не было в предыдущие разы. Будто что-то не так.

– Тео, остановись, – прошу его на выдохе.

Внизу живота начинает ныть, поднимаясь к груди усиленным сердцебиением.

– Не отпущу… – произносит он, сжимая мою челюсть рукой и смотря в мои глаза. – Не смей делать вид, что ты пришла попрощаться со мной, мышь.

– Мне… – проглотив ком, пытаюсь говорить, – мне плохо… остановись.

И он останавливается.

Смотрит в мои глаза, пока я, прикрывая ладонью рот, давлюсь приступом тошноты. К горлу подступает горечь. В висках закалывает. Пульс сбивается с ритма. В какой-то момент в глазах темнеет – намек на то, что я сейчас пропаду.

Он отстраняется от меня, опускает ладони к моему лицу, убирая спутанные пряди назад. Смотрит на меня с беспокойством, пытаясь понять… но не поймет.

– Скай, ты меня слышишь?

Я едва слышу его голос сквозь гул в ушах. Отталкиваю его от себя одной рукой и с трудом соскальзываю со стола. Чувствую, как руки и в целом тело не слушают меня.

Дрожащими пальцами натягиваю на себя белье, набрасываю порванное платья, ощущая что-то сильно мокрое между ног.

Не понимаю… Такого не должно было быть. Не должно.

– Я сказала правду, которую ты так хотел от меня услышать… Прости меня…

Все происходит слишком быстро…

Губы немеют от слабости и речь дается с трудом. Меня бросает в жар и тут же колотит озноб. Сердце пропускает удары. В животе – крученая, будто ледяная, боль, а во рту отвращение. Тело не держит, ноги подкашиваются.

Со стеклом в глазах, пульсирующей болью в висках и противным гулом в голове, я пытаюсь сделать шаг, но мир уже плывет, словно кто-то стер краски реальности.

– Скай…

Последнее, что я слышу за своей спиной, прежде чем погрузиться в бездну. Прыгнуть в объятия не к тому…

Надеюсь, ты меня простишь, Тео.

Глава 24

ТЕОДОР КАТТАНЕО

Чувствую себя ублюдком…

…я и есть ублюдок.

Я смотрю на прозрачную маску, которая закрывает ее лицо. Благодаря ей в ее легкие поступает кислород. Ее глаза закрыты, и ее умиротворенное лицо не подает никаких признаков жизни.

Безымянный палец ее руки ужасающе украшен синей прищепкой, которая помогает отсчитывать удары ее пульса и транслировать все на экран справа от больничной кровати.

Я стою, не в состоянии пошевелиться. В моей голове яркими кадрами пролистываются последние месяцы. И с каждым новым фрагментом я начинаю ненавидеть себя и свою невнимательность еще сильнее.

Скарлетт Скай, принеси мне карамельный кофе.

Скарлетт Скай, купи презервативы.

Скарлетт Скай, отвези документы на подпись. У тебя есть полчаса на это.

Скарлетт Скай, спрячься, чтобы мои глаза не видели тебя.

Скарлетт Скай, принеси мне энергетик. Нет, не этот. И не этот. Я хочу тот, который продается на окраине города.

Скарлетт…

Моя Скай.

Моя мышь.

Каким конченным придурком нужно было быть, чтобы так по-идиотски издеваться над ней? Каким слепым болваном нужно было быть, чтобы не заметить того, что с ней кое-что произошло? Нужно было быть мной.

Смотря сейчас на нее в таком состоянии, на ее бледное лицо, закрытые глаза, сжатые пальцы, я сам выношу себе приговор. Я – тот самый ублюдок-бывший, который не научился жить после ее ухода. Я – полный кретин, который не заслуживает ни находиться здесь сейчас, ни видеть ее, когда она придет себя.

А если она не выдержит? Если она не справится? Нет. Не хочу об этом думать.

Я делаю медленный шаг в ее сторону, но останавливаюсь на полпути. Мои руки сжимаются в кулаки, дрожат, ногти впиваются в кожу ладони. Хочу подойти, но ноги не позволяют.

Я уничтожал ее морально тогда, когда она уже была уничтожена.

Я топил ее своими идиотскими словами, когда она была уже на самом дне.

Я пользовался ею, когда у нее не было возможности мне противостоять.

Я развлекался, жил дальше, пока она мучилась каждый день от адской боли внутри и снаружи. Я был не один, а она… она умирала в одиночестве.

Я покупал ее, оплачивал каждое взаимодействие, думая, что она просто любит эти никчемные бумажки, что для нее они – жажда жить в роскоши и богатстве. Но как же я облажался. Она нуждалась в деньгах для того, чтобы иметь возможность нормально жить.

Она говорила мне об этом прямо, а я не придавал значения ее словам.

Мне было весело. Я играл. Мне нужна была эта эмоциональность и взбалмошный характер. Меня взрывало желание задеть ее. Я хотел ее злости и необдуманных поступков. Мне было все равно – и это было самой мерзкой моей