Затонувшая свобода - Анна Панкратова

только Джек, который всеми силами делал вид, что ему не больно. Но она-то знала, что ему тоже больно. Видела его глаза, когда он думал, что она не смотрит на него.

Спустя полторы недели Айви вновь сидела на носу, смотрела на те же скалы, ведь они так и не тронулись в путь, потому что не знали, куда податься. Видеть друзей и родных оба не хотели, ведь не были готовы объяснять, что случилось, а потому просто стояли у пирса и пытались вернуть смысл в жизнь.

– Я хочу убить его, – сказала Айви, отставляя пустую тарелку. Она отгоняла ненависть все время восстановления, хотела отпустить, забыть, но не смогла.

– Знаю, – ответил Джек. – Я убью его.

– Это ничего не изменит.

– Тогда разрушим барьер над Тенебрисом. И все. Финита ля комедия.

Айви посмотрела на Джека, вздернула брови, считая, что он сошел с ума. Что ж. Может, и она сошла с ума, потому что мысль затопить Тенебрис, чтобы заставить русалок и русалов выйти на поверхность медуза как понравилась ей.

– Как?

– Пока не знаю. Но мы придумаем. Вместе.

Айви кивнула. Хоть какой-то план на жизнь. И хоть какой-то стимул выбираться из постели. Уже победа. Она тяжело вздохнула, опустила глаза.

– Глупо было верить, что просто уйти из Тенебриса будет достаточно, чтобы стать свободной. Сколько бы я не бежала, где бы не оказалась, я все еще его дочь и все еще принадлежу ему. И пока я не решу этот вопрос, свободу не получу.

Джек сжал ее руку.

– Ты прав. Затопим Тенебрис к медузе. Разрушим эту веру! Чтобы раз и навсегда закрыть эту тему.

– Айви, прости.

– Что?

Она смотрела в его глаза, полные боли, вины, не понимая, почему он извиняется перед ней. Он покрепче сжал ее руку, словно боялся потерять.

– Я позволил ему уйти с нашим сыном. Я не смог… я…

– Ты не виноват! Джек, я пойму, если ты уйдешь. Я знаю, ты хочешь семью… И я не хочу, чтобы ты был со мной из чувства вины.

– Ты – моя семья. Точка.

– Я не смогу родить. Какая эта семья?

Она смотрела в его глаза и не верила, что он мог любить ее так сильно, что был готов отказаться от детей. Но сама мысль, что он согласится и уйдет, найдет другую, будет ее целовать, любить, приводила в такой ужас, что темнело в глазах, а паника подбиралась все ближе, готовая стиснуть горло. Джек обхватил ее за лицо, нежно провел по щекам большими пальцами.

– Самая любящая семья. Я выбрал тебя не ради детей, а потому что хочу провести жизнь с тобой. – Джек заметил ее слабую улыбку, подмигнул. – И если еще раз отправишь меня искать другую, лишу тебя секса на месяц!

– Эй! Не думаю, что мне можно ближайший месяц.

– Тогда объятий!

Она знала, что он шутил, видела лукавую улыбку, но не сумела сдержаться. Слезы покатились по щекам, едва она представила, каково будет остаться без его сильных рук, крепкий объятий и ночей, когда они лежали так близко, что ощущали биение сердец друг друга.

Он прижал ее к себе, погладил по спине.

– Прости, я шучу.

– Знаю!

Она обвила его за шею, боясь выпустить, нуждаясь в нем как никогда. И тут за бортом послышались крики.

– Эй! Молодожены! – Сомнений не было: голос принадлежал Аластеру Блэксмиту. – Поисковое заклятие привело сюда! А ну покажись!

Джек вздернул брови, спрашивая у Айви, что делать. Она пожала плечами, ведь помнила, как Аластер проклял Джека, чтобы дать идиотскую мотивацию. Но еще помнила, что морской дьявол и сам ненавидел уклад Тенебриса. И намекал им повременить с детьми. Медузов сын явно все знал!

– Он может быть хорошим союзником, – сказала Айви. Джек кивнул, похоже, и сам думал о том же. – У него один дракон, у нас – два.

– Ты еще слаба.

– С драконом справлюсь.

Они задумались, а Аластер продолжал разгуливать по пирсу в широком черном плаще, в котором непонятно как не сгорал от жары. Словно ужас, летящий на крыльях ночи, он кружил, раскуривая сигару и хмуро оглядываясь.

– Ну? Отдать кое-что нужно. Хорош прятаться! Больше проклинать не буду. Пока точно.

Джек ушел встретить Аластера, чтобы провести на судно. Айви отвернулась, не желая вблизи видеть того, кто подарил шанс потерять любимого. Душа спряталась за ребрами, воя от страха, но она дышала, как учил Джек, пытаясь успокоиться.

– Убери свои железяки, я с миром! – гаркнул Аластер, оказываясь на палубе. – Поговорить надо.

Аластер приземлился рядом с Айви, недовольно глянул на Джека, который так и не убирал меч, не отставая ни на шаг.

– Проклятие, смотрю, сняли. Значит, не зря в вас поверил. Не зря.

– Что тебе нужно? – холодно спросил Джек, а кончики его пальцев загорелись.

– Ну, в первую очередь… – Аластер вытащил из кармана небольшую черную банку, сунул в руки Айви, которая боялась даже повернуться к морскому дьяволу. – В общем… Рива сказала, ты беременна, я стал следить, чтобы… вот, короче.

Айви сжала зубы, натянулась, как струна, начиная понимать, что могло быть в банке. Руки задрожали, выдавая чувства и эмоции, а слезы застлали глаза.

– Что это? – выдавила она.

– Не мог я позволить Майклу обновить заклятие и сохранить верховную магию. Дождался. По голове дал и… Решил, лучше прахом. Сжег по всем традициям. Его душа свободна, Айви.

Джек сел рядом, сжал ее коленку, стараясь поддержать, но и сам не сводил глаз с банки.

– Ты знал, – холодно бросил Джек.

– Знал. Надеялся, мы Марибертус раньше вернем, чем вы размножаться удумаете… – Аластер хохотнул, едва кинжал оказался у его шеи, отвел сталь пальцем. – Грубо, знаю. Привыкай. Мы теперь в одной лодке. Сколько вы знакомы-то? Трудно было потереть?

Айви смахнула слезы, отставила банку, не в силах держать в руках то, что осталось от сына. Хотелось закопаться в боли, спрятаться от мира под одеялом, дать волю слезам и чувствам, но вместо этого она спросила:

– Этого можно было избежать?

– Нет. До беременности… у источника жизни… Возможно, Майрин и сумела бы тебе помочь. Но после… он «умер» во время зачатия, так ничто не могла остановить это проклятие. Вы сами это понимаете, по-другому это зелье не работает. Да и в целом…

– Почему не сказал? – Джек убрал кинжал, сжал кулаки, едва сдерживая новый порыв причинить боль Аластеру.

– Да по правде… Жестоко это. Я бы хотел, чтобы было по-другому, но вы сами не идиоты и все понимаете: мне это на руку, потому что теперь не только я хочу