Брак по контракту со злодейкой - Ангелишь Кристалл

Совершенно очевидно — прежняя Эления никогда не стремилась наладить отношения с родителями Луиджи. Она чувствовала, кем они были на самом деле, и не тратила сил на вежливые притворства. И, признаться, я её понимаю. Подобным людям невозможно ничего доказать — и не стоит. Попытка угодить лишь ослабляет позицию. Они чуют слабость, как хищники кровь.

Я даже не удивлюсь, если мысль об отравлении зародилась не у Луиджи, а была кем-то вложена. Его матерью, к примеру. Женщина с безупречной улыбкой и нутром ростовщицы. Вполне возможно, она сочла смерть жены не трагедией, а выгодной возможностью: избавиться от неугодной невестки и выдать сына за кого-то, чья фамилия сияет чуть ярче. Всё ради того, чтобы вновь втиснуться в высший свет, пусть и впритирку.

Глава их семейства — тот, кто когда-то обладал состоянием, но растратил его за карточными столами, играя в удачу, которой у него отродясь не было. Луиджи унаследовал не только имя, но и стратегию: очаровать, запутать, выжать всё возможное. А потом — либо шантаж, либо выгодная помолвка, как в случае с Эленией. Он не влюблялся. Он торговал. И сейчас я — его товар, готовый к обмену. Или к уничтожению, если сделка срывается.

Меня буквально передёрнуло от одной только мысли о предстоящей встрече с Луиджи. Его обходительность — тонкий слой лака, под которым скрывается плохо высушенная гниль. Он вежлив только до тех пор, пока всё идёт по его сценарию. Стоит сбиться с текста — и он уже не играет, а показывает настоящее лицо. Липкое, ядовитое, равнодушное.

Но как бы сильно меня ни отталкивало это знание, в его присутствии мне придётся сохранять спокойствие. Ни единой трещины, ни одной дрожи в голосе. Я должна быть предельно собрана — и безупречно тверда в своём решении.

Чтобы отвлечься, наугад выбрала книгу с полки в своей новой комнате. Не то чтобы надеялась на интересное чтиво, скорее просто хотела, чтобы глаза занялись чем-то, кроме стен. Но, к моему удивлению, это оказался трактат по финансовой политике и ведению бизнеса.

Я даже на секунду застыла. Неожиданный выбор для девушки, которую роман упорно представлял как надменную и пустую. Значит, она всё-таки пыталась найти себя — быть не только украшением в чужом доме, но чем-то большим. Образованной и независимой. Может, Эления вовсе не была такой, как её рисовали. Или не хотела быть.

Заинтересовавшись столь неожиданным увлечением прежней Элении, я начала листать страницы глубже — и вскоре уже не могла оторваться. На полях почти каждой главы мелькали чёткие, уверенные пометки, сделанные её рукой.

Где-то она уточняла мысль автора, где-то опровергала теорию, приводя встречные доводы. Она не просто спорила — она аргументировала. Подчёркивала слабые места концепций, объясняла, почему подход неприменим на практике, и предлагала альтернативу. Всё — ясным, точным языком, с примерами, основанными на реальных событиях из истории её королевства.

Я поймала себя на том, что испытываю искреннее восхищение. Не показное, не вежливо-сдержанное, а то настоящее, редкое ощущение, когда понимаешь — перед тобой был ум. И всё же, чем больше я читала, тем настойчивее возникал вопрос: как она, обладая таким мышлением, позволила другим с лёгкостью сломать себя? Как человек, умеющий просчитывать экономику на ходу, превращать сухую теорию в живой анализ, допустил, чтобы его самого свели к тени?

В её записях не было поверхностности. Она умела объяснять сложное просто и доступно. Так, что даже ребёнок бы понял. И я всё больше сомневалась: та Эления, которую я знала по книге, была ли она настоящей? Или это лишь образ, с удобством поданный извне и с готовностью принятый всеми?

Я криво усмехнулась, горько вспоминая, к чему в книге привёл именно этот день. С него начался её медленный, почти незаметный излом. Эления, как ни старалась, не устояла. Её постепенно приручали — лаской, давлением, ожиданиями, тонкими уколами вины. Всё, что казалось ей любовью, было лишь ловко подобранной ширмой.

Любовь к Луиджи застилала ей глаза, как густой туман, сквозь который невозможно было разглядеть даже очевидное. Слишком слепо, слишком отчаянно она верила в него. А потому не видела — или не хотела видеть — ни его похождений, ни странных источников дохода, ни равнодушия, которым он исподволь заполнял каждый их день.

Она ждала его, как ждут солнце в ненастье — покорно, преданно, глупо. И закрывала глаза на придирки будущей свекрови, терпела, надеялась, объясняла себе всё как могла. Но всё это ничем хорошим не закончилось. Он раздавил её чувство так же легко, как пинают упавший цветок. А в ответ на её преданность — бросил взгляд сверху вниз и выдал пару слов, от которых даже на страницах книги хотелось опустить глаза. Так она осталась ни с чем — ни с любовью, ни с достоинством. Только с разбитым сердцем и эхом чужого презрения.

Хмыкнув, захлопнула книгу и откинула за спину прядь тяжёлых волос, которая сползла на грудь, пока я зачитывалась. Мир, в который я попала, полон магии, да, но мышление у меня всё ещё из другого пространства. Того, где нет заклинаний, зато есть холодный расчёт, алгоритмы, и привычка думать на несколько шагов вперёд.

Мы там, в будущем, лишены волшебства, но взамен получили кое-что не менее опасное — технологии, скорость, информацию. И если Луиджи думает, что сможет переиграть меня в борьбе за мою жизнь и свободу, пусть лучше пересчитает свои карты. Я не из тех, кто послушно плывёт по течению. Особенно теперь.

Я смогла заручиться поддержкой семьи — той, что досталась мне в этой реальности. И хотя разум подсказывает: не стоит расслабляться, сердце всё же цепляется за то, чего не было в прежней жизни. Отец, который встал на мою сторону, не дожидаясь объяснений. Мать, в чьих словах пока нет тепла, но чувствуется уважение и гордость. Это редкость — особенно в мире, где правила важнее чувств.

Граф Эйсхард прямо заявил, что не желает видеть Луиджи в нашей семье. И всё же — пошёл мне навстречу. Дал мне право выбора. До чего же странно вышло: в книге он казался грозным и бескомпромиссным, почти антагонистом. А в жизни оказался тем, кого я впервые назвала отцом — пусть только в мыслях.

Мне стоило начать с главного — научиться смотреть на людей рядом как на свою новую семью. Не просто вежливо кивать, не просто играть роль, а по-настоящему попытаться привыкнуть. Они не виноваты в том, что я