Невозможная хозяйка таверны «Драный кот» - Йона Корппи

— Может, отойдём немного от шума? — предложила, удивляясь собственной смелости.

Взгляд Хокона потеплел. Кажется, ему стало приятно от такого незначительного проявления заботы с моей стороны. Мы свернули в более тихую часть ярмарки, где расположились торговцы книгами и артефактами. Здесь можно было спокойно рассматривать товары, не опасаясь толчков толпы.

У прилавка с книгами мой взгляд зацепился за редкое издание легенд о первых небожителях. Потянувшись за фолиантом, я не заметила, как накренила стопку соседних томов. Хокон среагировал мгновенно — одной рукой подхватил падающие книги, а другой придержал меня за плечи. Его движения были настолько плавными, что со стороны могло показаться, будто ничего не случилось.

— Любопытство может быть опасным, — в голосе заклинателя промелькнула улыбка, но руку с моего плеча он не убрал, словно забыв о необходимости отстраниться.

— Знаешь, — я провела пальцами по корешку книги, не решаясь взглянуть на него, — Меня всегда удивляло, почему в разных источниках настолько различаются описания пути к бессмертию.

— Потому что каждый путь уникален, — его пальцы на моём плече чуть дрогнули. — Существует учение, что бессмертие — это не финальная цель, а новый этап служения миру.

— Служения? — я невольно подалась назад, опираясь на его ладонь.

— Да. Каждый небожитель становится своего рода посредником между смертными и богами, — его пальцы чуть сильнее сжались на моём плече. — Они приходят в Асгард не просто так, а чтобы рассказать богам о проблемах нашего мира.

— Но разве боги сами не видят эти проблемы? — я перебирала страницы, не в силах оторваться от его объяснений.

— Видят, но иначе. Им нужен взгляд того, кто прошёл путь от смертного к бессмертному, кто понимает обе стороны, — Хокон говорил с какой-то особенной убеждённостью. — Поэтому небожители так важны — они помогают богам лучше понимать нас.

В более тихой части ярмарки мы остановились послушать старого скальда, исполняющего незнакомую мне балладу про лягушек на пиру Фрейи. Я приостановилась, заслушавшись историей, и насмешливо фыркнула, поняв, что богиня ещё мягко отреагировала на шутку Царя обезьян. Просто перестать звать на пиры — слишком лёгкое наказание. Да и наказание ли это для Сунь Укуна?

— Забавная история, — в голосе Хокона проскользнула улыбка. — Чего только скальды не придумают.

— Скальды складывают истории о случившемся, — я многозначительно подняла указательный палец вверх.

— А ты часто бывала в храме Фрейи? — неожиданно спросил Хокон, и странное напряжение в его голосе заставило меня насторожиться.

— Однажды, — замялась, вспомнив свою отчаянную, но глупую молитву.

— О чём ты её просила и почему? — в его словах слышалось беспокойство и вина.

Я посмотрела на Хокона и по его взгляду поняла, что он не просто догадался, почему я отправилась к бессмертной, но и в курсе, что именно просила у неё.

— Боги странно отвечают на молитвы, — наконец произнесла я тихо и криво улыбнулась.

— Да, — в его голосе прозвучала непонятная горечь. — Особенно Фрейя. Она любит преподносить уроки.

Между нами повисло молчание. Что странно: оно не давило. Где-то вдалеке скальд начал новую балладу, но мы уже не вслушивались в слова. Эта тишина между нами казалась особенной. Словно больше не требовалось слов, чтобы чувствовать себя комфортно рядом друг с другом.

Мы полностью отошли от шумной части ярмарки. Здесь фонари горели мягче, создавая уютные островки света. Как-то само собой получилось, что наши руки соприкоснулись, и Хокон осторожно переплел свои пальцы с моими. Прикосновение казалось таким правильным, что я даже не задумалась об этом.

Мы неспешно шли вдоль постепенно пустеющих торговых рядов, и я с удивлением поняла, что впервые за долгое время не нужно было прятаться, контролировать каждое движение и слово, опасаться выдать силу. Рядом с Хоконом можно было просто быть собой.

Этот Хокон был настоящим — не тот, одержимый проклятием Фрейи, и даже не тот идеальный образ, который я лелеяла девять лет. В нём соединились внимательность и сила, умение ждать и готовность защищать. Но главным было его умение быть рядом — не возвышаясь, не подавляя, просто делая мир немного надёжнее одним своим присутствием. От этой тихой поддержки замирало сердце.

— Знаешь, — вдруг произнёс заклинатель, когда мы приблизились к выходу с ярмарки, — я часто представлял, как гуляю с тобой вот так. Прости, если это признание неуместно.

Голос Хокона звучал непривычно мягко, почти уязвимо. В его словах было столько искренности, что в груди разлилось тепло. Я приостановилась и потянула его за руку.

— Хокон.

Он послушно наклонился и заинтересованно посмотрел на меня, ожидая продолжения слов. В неярком свете дальних фонарей лицо заклинателя казалось особенно красивым — черты смягчились, а в глазах отражались отблески праздничных огней.

Собрав всю свою храбрость, я привстала на цыпочки и потянулась к нему.

* * *

Это был совсем короткий поцелуй — лёгкое прикосновение, почти невесомое. Я остановилась прежде, чем в полной мере осознала, на что решилась. Сделав вид, что ничего не было, спешно отстранилась и попыталась пойти дальше. Стало неловко. Вдруг теперь я кажусь навязчивой?

— Вивека, — выдохнул Хокон, удержав меня за руку.

— Ты настоящий намного лучше, — прошептала я, боясь поднять взгляд. — Лучше, чем я представляла.

Свободной рукой он осторожно коснулся моей щеки, словно прося посмотреть на него. В этом жесте было столько нежности, что я не стала сопротивляться. Мгновение мы просто стояли, глядя друг на друга. Хокон невесомо гладил мою щёку, словно опасался спугнуть момент более решительным прикосновением. В его глазах плескалось столько эмоций — удивление, нежность и в самой глубине желание, от которого перехватывало дыхание, но которое больше не пугало.

— Прости меня, — тихо сказал он. — За то, что пугал тебя. За то, что принимал решения за тебя. За то, что не решался открыто подойти, — заклинатель судорожно выдохнул. — Я должен был справиться с проклятьем Фрейи раньше, но…

— Не стоит, — я покачала головой и улыбнулась.

Подняв руку, я на мгновение замешкалась. Сейчас наша разница в росте ощущалась особенно остро. Даже сильнее, чем во время поцелуя. Хокон, словно почувствовав мое намерение, чуть склонился, делая прикосновение возможным. Впервые я позволила себе дотронуться до его щеки, повторяя жест заклинателя. Кожа под пальцами оказалась удивительно гладкой и теплой. Сейчас, глядя в его глаза, полные искренней нежности, я понимала, насколько теперь неважно