Под предлогом ненависти - Нетта Хайд

убирая волосы с груди и наблюдая, как его горящий взгляд скользит по крупным буквам, а губы изгибаются в улыбке. Я перехватываю его свободную ладонь, засовываю под футболку, накрывая ею свою грудь, и, уловив его протяжный выдох, добавляю: – После сегодняшнего дня, после всего, что ты сделал, я была обязана снять для тебя нижнее белье.

– Нет, Скай, не обязана.

Он обнимает меня за талию и разворачивает, усаживая на металлические перила. Теперь за моей спиной остается прекрасный вид, а впереди – взволнованный Тео. Он устраивается между моих бедер, его рука мягко скользит по моим волосам, а голос звучит низко:

– Все, что я делал, было не для того, чтобы уложить тебя под себя, мышь. Я хотел увидеть твое лицо вот таким счастливым.

– А если я этого хочу? – отвечаю я слишком тихо, почти шепотом. Я опускаю свои ладони на его грудь, чувствую, как под пальцами пульсирует его сердце. Уверена, если скользну немного ниже, почувствую его ответное желание. – Если я хочу, чтобы этот вечер запомнился нам обоим навсегда? Если я хочу, чтобы мы сделали это здесь? Если сейчас – я хочу тебя? – Я тяну руку ниже, но он перехватывает ее, сдерживая мою попытку «сближения».

– Скай… – в его голосе слышатся противоречия, сомнения, и вместе с тем нежность.

– Тео, если сейчас ты скажешь хоть что-то с использованием слов «потом», «не сейчас» – то я уйду. Ты говорил, что сегодня есть только «да», что-то изменилось?!

Тео медленно подносит мои руки к своим губам – целует каждую фалангу, каждый выступ, оставляет невидимые горячие следы.

– Прости, Скай… – шепчет он. – Но я не буду с тобой ничего делать сегодня. И завтра тоже не буду. И послезавтра.

– Ты решил остаться девственником навсегда? – с легкой усмешкой интересуюсь я.

– Нет. Просто… – он замолкает, переводя взгляд за мою спину, словно собирается с мыслями, прежде чем озвучить мне их. – Я не хочу, чтобы тебе казалось, будто я ждал только этого. Не хочу, чтобы ты подумала, что я использую тебя, что единственное, ради чего я старался – это эта ночь.

Тео облизывает нижнюю губу, а затем очень тяжело вздыхает и снова направляет свой взор в мои глаза.

– Скай, правда, мне сейчас так же тяжело, как и тебе. Я хочу тебя, я мечтаю о тебе каждую минуту, но… сегодня ничего не будет. Я прошу дать мне шанс построить с тобой абсолютно честные, настоящие отношения. Взамен я хочу только одного – такой же искренности. И если через неделю ты все еще захочешь быть со мной – не только телом, но и сердцем, – я буду ждать тебя, буду твоим, без остатка.

– Ты боишься потерять ко мне интерес… – приглушенно произношу я, уловив в его монологе именно такой подтекст; мой вывод, но не факт, что верный.

– Я боюсь, что его потеряешь ты, Скай… Чтобы мой интерес исчерпался, не хватит и вечности, поверь мне. Ты слишком глубоко проникла.

– Тео…

– Сегодня максимум, что я могу – поцелуи выше пояса и очень крепкие объятия. Что скажешь? – Он смотрит на меня почти умоляюще, и я чувствую тепло и легкое разочарование одновременно.

– Если тебе больше нечего мне предложить… Что ж, видимо, я посплю в другом месте, – бросаю я, решив немного поиграть на его нервах – и на своих.

Я отталкиваю его от себя, пытаясь вернуть дыхание, выдержку, хоть какое-то спокойствие, и спрыгиваю с перил, собираясь уйти куда-нибудь.

Хочу понять – что я сделала не так? Почему, когда вроде бы все идеально, когда я готова, когда между нами нет никаких препятствий, он вдруг включает заднюю передачу и сматывается в неизвестном направлении? Наверное, у меня не получится забраться в его голову и узнать причину…

Может, он проходит какое-то лечение, и пока ему нельзя заниматься сексом? Может, он боится меня заразить какими-то болячками, передающимися половым путем? Или я просто идиотка, пытающаяся сейчас раздуть глобальную проблему из ничего!

Но я не успеваю далеко уйти, потому что он крепко хватает меня за запястье. Уверенно. Как всегда. Он держит меня так, словно есть страх, что я в самом деле оставлю его.

– Куда собралась, Скай?

– Да так… Пойду спрыгну от отчаяния со смотровой площадки, – отвечаю с откровенным вызовом в голосе.

– Иди сюда, – шепчет он, притягивая меня к себе, и мои ноги на автомате идут к нему.

Он прочно прижимает меня к груди. Его губы касаются моего уха, дыхание обжигает кожу, а после он опускает подбородок мне на плечо. Его объятия оказываются намного сильнее любых слов. Намного значимее любых признаний.

Я опускаю ладони на его руки, делаю вдох – все, что я чувствую, – это он. Только он.

Внутри меня тает глупая злость, раздражительность; уходит упорство и наступает бессилие перед его крепкими ладонями. Мне хорошо рядом с ним.

Я отчетливо осознаю: мне больше не нужна никакая свобода, никакие соглашения, никакие игры с Карли Болдуин. Я не собираюсь никуда бежать – ни от кого, ни даже от себя.

С ним – моя передышка, мой конец, мое бессмертие и мое исчезновение.

Я хочу раствориться в нем до самого дыхания, до последней клетки, исчезнуть в его руках и больше никогда не возвращаться в реальность, где нет его тепла. Хочу остаться здесь, принять эту роскошь целиком. Любить его. Просто быть… рядом.

Когда вернусь в дом семьи Болдуин, я положу конец этому проклятому договору. Мне больше ничего не нужно. Я остаюсь.

Я выбираю его – полностью, честно, наголо.

Отныне и всегда.

– Тео…

– Ты ненавидишь меня за это, да? – спрашивает он едва слышно.

– Мы все еще говорим друг другу «да», да?

Я разворачиваюсь к нему лицом, замираю на секунду и ловлю его взгляд. Я смотрю на него так близко и боюсь – боюсь этих слов, этих чувств.

Мне страшно, что я ощущаю к нему все это, и я не могу подобрать слов, чтобы озвучить свои чувства. Как будто если я их проговорю – все закончится, рухнет, растворится. Как будто если вся правда всплывет – она все уничтожит. А я не хочу этого. Я хочу сохранить этот момент как можно дольше.

Ненависть… она была, и, возможно, даже спасала меня от самой себя. Но с каждым днем она выветривалась, уступая место другому чувству – крепкому, сильному, чистому и оглушающему.

Любви.

Первой любви, которая почти никогда не бывает последней. За нее держатся, ее боятся потерять, ее хранят. Я держусь. Я боюсь.