Под предлогом ненависти - Нетта Хайд

– Уже можно говорить «нет», Скай.

– Тогда так и быть, Тео. Мой ответ на твой вопрос – «нет». А на тот, что ты задавал мне в полночь – «да».

– А что я спрашивал? Я уже не помню, – шутливо произносит он.

– Не помнишь? Ну и ладно, – фыркнув, рвусь из его цепкой хватки и отдаляюсь.

Сделав несколько шагов к домику, я резко останавливаюсь и, улыбаясь, решаю еще немного помучить его. Обхватываю край футболки пальцами и задираю ее вверх, открывая ему вид на свою потрясающую задницу.

По его вздоху, который быстро меняется на кашель, понимаю, что смотрит.

Поворачиваюсь к нему и быстро прячу то, что намерено успела засветить.

– Ой, прости, руки зацепились за ткань, – произношу я, изобразив сожаление и пожав плечами. Потом снова отворачиваюсь и продолжаю свое движение, уверенная в том, что он последует за мной. И он следует…

– Скай, черт возьми!

Следующее мгновение – он уже рядом, подхватывает меня, словно перышко, запрокидывает на плечо и «помогает» мне дойти до дверей, а затем тащит к дивану.

– Что такое, Тео? – удивленно спрашиваю я. – Если что, про провокации мы не договаривались! И я не сделала ничего плохого, ты так не считаешь? – смеюсь сквозь свой протест. – Так что смотри, давись слюной, не смей касаться меня своими пальцами, и не только!

Но в ответ получаю звонкий, мощный шлепок по ягодицам, который проходится по поверхности, а затем чувствую нежные поглаживания. Я невольно вскрикиваю, закусывая зубами нижнюю губу.

– Я ведь буду отвечать на твои провокации, Скарлетт Скай, – игриво произносит Тео, сжимая ладонью место, которое пульсирует после его удара.

– Хорошо-хорошо, – сдаюсь я, – я согласна стать твоей девушкой.

– Что? – переспрашивает он, останавливаясь посреди комнаты.

– Я стану твоей девушкой, Тео! – повторяю я, чувствую пылающий жар на щеках.

– Повтори, – серьезно требует он.

– Тео, ты сейчас доиграешься, и я плюну на то, что не умею летать на вертолете. Свалю отсюда, пока пилот спит, а ты проявляешь жесткие проблемы со слухом, – вываливаю я, пытаясь приподняться. – Ты научил меня управлять автомобилем – осталось лишь небо.

– В небо – только со мной, Скай, – хрипло отвечает он, продолжая удерживать меня в неестественной позе.

– Отпусти. Мне уже тяжело дышать.

– Никогда не отпущу.

Оказавшись у дивана, он опускается на него и стягивает меня со своего плеча, позволяя усесться к себе на колени.

Убрав волосы за ухо, рукой касаюсь его лица, а затем смотрю ему прямо в глаза. Они такие открытые, чистые, настоящие.

– Скай…

– Если ты еще раз попросишь меня повторить то, что я и так уже сказала, я…

– У меня к тебе сильные чувства, которые я никогда еще не испытывал, – перебивает меня, забирая дыхание своим голосом. – Меня от такого твоего взгляда прошибает током. Твой голос разрывает на части, но приносит только наслаждение. А от прикосновений мне кажется, что я умираю и воскресаю снова. Я не знаю, как это объяснить логично, но рядом с тобой – именно это я и чувствую.

Он поднимает руку к моей щеке и, задержавшись, мягко проводит пальцем по нижней губе – взгляд становится почти хищным… нет, не хищным, а жаждущим, будто бы я – его кислородная маска в безвоздушном пространстве.

– Я хочу, чтобы ты окончательно запомнила: с этого момента я обещаю тебе верность и все свои чувства. Обещаю быть рядом. Обещаю быть только твоим.

Моя ладонь накрывает его руку, и я осторожно притягиваю ее к губам. Целую – трепетно, с благодарностью, с надеждой. Бесконечно нежно, словно это последний шанс сказать ему без слов «я чувствую все то же самое».

– Знаешь, я даже не знаю, что люди отвечают в такие моменты… – неуверенно шепчу я, не отрывая взгляда от его глаз.

Он улыбается – широко, искренне, так, что становится невыносимо хорошо и до мурашек спокойно.

– Тебе и не нужно говорить, Скай. Просто чувствуй… чувствуй хоть что-то рядом со мной. Если тебе будет хорошо – для меня это дороже любых слов.

Я целую его, а затем решительно стягиваю свою футболку через голову. Толкаю его на спину и опускаюсь на его грудную клетку. Мой слух улавливает ритм его сердца. Шумный и очень сильный.

– Ска-а-й.

– Что еще? – Я приподнимаю голову и улыбаюсь. – Ты же не говорил, что мне нельзя раздеваться. Я люблю засыпать вот так… без одежды.

– Ты – сплошное испытание, – устало вздыхает он, обнимая меня.

– А я не виновата в том, что ты решил затянуть свой целибат именно тогда, когда я буквально раздвигаю перед тобой ноги и сижу на тебе.

Он не отвечает словами – вместо этого аккуратно перекладывает меня набок, всем телом нависая надо мной. Пальцы легко скользят по изгибам моего тела, трепетно замирают на груди и слегка сжимают.

– Я уже начинаю жалеть о своих словах, но буду держать каждое сказанное тебе, – говорит он, поднимая ладонь к моей шее. – А сейчас… все, что я могу… это целовать тебя.

– Целуй меня до потери сознания, Тео.

И он целует. Не просто губит мое дыхание, а забирает его себе в собственное сердце. Исследует мои губы, тянет вниз по шее, дальше к ключице… чуть ниже на грудь, легко и нежно, будто это для него священный ритуал. Он не спешит двигаться дальше – дразнит, мучает, разжигает каждую клеточку до предела.

Вот так – вся в поцелуях, трепещущая, растворенная в его ласке, растрепанная чувствами и зависимая от его присутствия – я все-таки засыпаю.

Счастливая до кончиков пальцев. До неприличия влюбленная. Вновь и вновь погруженная в это отчаянное состояние.

А утром…

Утром я, наконец, поставлю ту проклятую точку и отпущу все за ненадобностью.

Глава 22

СКАРЛЕТТ СКАЙ

Ненавижу то, что мне его так мало…

После незабываемого дня рождения, воспоминания о котором будут согревать меня каждую ночь, утро и оставшуюся жизнь, я настраиваюсь на серьезный разговор с Карли, но…

Все происходит как обычно… Судьба подкидывает свою ироничную игру, когда я сталкиваюсь с запертой дверью в ее комнату. И, даже прошерстив весь дом – места, в которых она предпочитает просиживать свою задницу, – я не нахожу ее. Словно она здесь вовсе не живет.

Я спускаюсь вниз, по привычке сжимая пальцы в кулак, цепляясь за перила. В гостиной нахожу миссис Болдуин: она, кажется, с головой погружена в творчество вместе с одним из малышей. Ее ладони щедро покрыты густой синей краской, и часть этой радостной небрежности