Мой темный Ромео - Паркер С. Хантингтон

а кости заныли от нескончаемой боли. Чем больше времени проходило, тем хуже я себя чувствовала. А чем хуже я себя чувствовала, тем сильнее злилась от того, что он ни разу меня не проведал.

Теперь он здесь. Не знаю, из чувства долга, желания или искреннего беспокойства. Неважно. Глупая благодарность подпитывала каждый мой вдох. Я чувствовала себя гораздо лучше. Как новенькая. И мне не терпелось вернуть расположение моего мужа. Очень кстати, что мы оба почти голые лежали в моей постели. Я потерлась задом о его член, и он вмиг ожил. Как человек, который недавно так рьяно выступал против продолжения рода, он обладал завидно стойкой мужской реакцией. Прижавшись спиной к его груди, я опустила голову ему на плечо и потянулась к члену.

Ромео перехватил мою руку, пока я не успела запустить пальцы ему в трусы.

– Нет, спасибо.

У меня перехватило дыхание. Кровь зашумела в ушах. Я посмотрела ему в глаза. Холодные и безжизненные глаза мужчины с бала дебютанток. А вовсе не того, кто готовил мне горячий шоколад и согласился подарить ребенка, о котором я мечтала, пожертвовать своими планами и мечтами ради моих.

– Ты больше меня не хочешь? – Я старалась, чтобы слова прозвучали непринужденно.

– Я хочу тебя сильнее, чем есть. Спать. Дышать. Но я не могу себе тебя позволить, Печенька. Если поддамся, это может меня прикончить.

Чувствуя, как вспыхнули глаза, я отстранилась.

– О чем это ты?

Ромео отодвинулся, свесил ноги с края кровати и стал натягивать штаны, сидя ко мне спиной.

– Ты нормально себя чувствуешь?

– Я… эм… да. – Я села, чувствуя головокружение. Сказала себе, что причина в резком движении, а не в том, какое направление приобрел наш разговор. – Думаю, температуры больше нет.

– Нет. – Значит, он проверял. – Хэтти приехала. Вернон тоже. Я говорил с доктором Рубеном. Он заедет вечером осмотреть тебя. Он рекомендовал принять еще лекарства, чтобы окончательно добить болезнь.

Я наморщила нос.

– Оно противное.

– Это лекарство. – Ромео потянулся за крошечным пластиковым колпачком, налил в него фиолетовый сироп от кашля до отметки и поднес к моим губам. – Выпей.

Я замотала головой, поджав губы.

– Печенька.

Снова помотала головой. Я знала, что, стоит мне открыть рот, он выльет в него сироп. Мало того, что у него был протухший вкус, так еще и привкус не исчезал часами. Не убирая стаканчик от моих губ, Ромео опустил голову и провел носом по моей шее, вдоль челюсти и к уху.

Я застонала, и в этот же миг он влил мне лекарство и прошептал:

– Проглоти. – В его лексиконе даже не существовало такого понятия, как «честная игра»?

Я нахмурилась и проглотила все до капли.

– Отвратительно.

– И хорошо. Запомни его вкус и больше никогда не болей.

– Я в этом не виновата.

– А разве ты не ходила кататься на коньках без пальто? Не отрицай. Ты оставила на туалетном столике квитанции с временем посещения городского центра Роквилл. К тому же Хэтти это подтвердила.

– Ладно. Надо было одеться теплее.

Ромео взял бумажник и телефон и сунул их в карман.

– Ты уходишь? – пискнула я, глядя, как он застегивает рубашку. Я так соскучилась по нему, что не смела даже моргнуть.

Он сунул ноги в ботинки.

– Да.

У меня задрожала нижняя губа.

– Но… почему?

– Потому что все, чего ты хочешь, – чтобы я сделал тебе ребенка и ты смогла вернуться в Чапел-Фолз. А все, чего хочу я, – погрузиться в тебя и никогда не покидать твою постель. Ты слабость. Зависимость. Отвлекающий фактор.

Я вскочила с кровати. От резкого движения меня замутило и свело живот. Колени подкосились. Ромео вмиг оказался рядом и подхватил меня на руки. Но его взгляд оставался все таким же непростительно бесстрастным. Я могла тут же растечься в лужу из сожалений прямо возле его ног.

– Ты говоришь какой-то бред! – Я со злостью заколотила его по груди. – Я вообще не хочу возвращаться в Чапел-Фо…

– Хватит врать! – Он впервые повысил на меня голос. Отпрянул от меня и сунул руку в растрепанные черные волосы. – Перестань мне врать, Даллас. Я подслушал, как ты говорила сестре, что ненавидишь меня. Как хочешь, чтобы я обрюхатил тебя и ты смогла поскорее вернуться домой.

О нет! Нет, нет, нет, нет, нет! Не могу поверить, что он это услышал. Вот же катастрофа!

– Господи. – Я запрокинула голову и выдавила смешок. – Я солгала ей, Ромео.

– Зачем?

– Она узнала, что мы занимаемся сексом. Мои простыни все пропахли нашим запахом. Мне пришлось придумать отговорку о том, почему я пускаю тебя в свою постель. Я не доверилась ей. А у меня никогда не было секретов от Фрэнки. Она почувствовала бы себя обманутой и отвергнутой. Обиделась на меня. – Я никогда даже не задумывалась, что ему тоже может быть больно, если он услышит мои слова. Но стоило задуматься. Ни одно из тех слов не было искренним.

Ромео выгнул бровь.

– А сказать ей, что мы поладили, было бы неподходящим ответом?

– Нет.

– Почему?

Я вздохнула.

– Потому что она бы не поняла.

– Чего не поняла?

Что я влюблена в тебя. В моего похитителя. Моего врага. В моего зверя.

– Между нами все сложно, а она не понимает, что такое отношения. Поверь мне, Ром. Я не хочу уезжать. Не хочу возвращаться в Чапел-Фолз. Я солгала сестре и исправлю эту ошибку. Обещаю. Но ты должен поверить мне. – Я вцепилась в его рубашку. Знала: если он сейчас уйдет, то моя жизнь кончена. Во всяком случае, та, которую я желала иметь.

Ромео посмотрел на меня сверху вниз. Я видела, что он не хотел мне верить. Что его чрезмерно развитый инстинкт самосохранения призывал остерегаться очередного жестокого разочарования. Я не могла поверить, что заставила его снова ощутить вкус предательства. От одной только мысли мне становилось дурно.

– У меня нет причин тебе верить, – наконец сказал он убийственно тихим голосом.

– Я знаю. – Я прильнула к нему. Мы стояли так близко, что я чувствовала его запах. Я хотела утонуть в нем и никогда не показываться на поверхность.

– Тогда почему я должен это делать?

– Потому что я тебя прошу. – Я облизнула губы. – И потому что этого должно быть достаточно.

Он раздул ноздри. Я знала, что он не хотел давать мне шанс. А еще знала, что именно по этой причине он меня избегал. Хотел сбежать от накала наших отношений. Что ж, а я этого не позволю. Я хочу его. Всего.

Обхватив его щеки ладонями, я наклонила его лицо к своему. Мы