Летний сад - Полина Саймонс

Мысли Татьяны были прерваны кровельщиками, прекратившими работу и уставившимися на нее. Смутившись, она вернулась в машину, но едва успела сесть, как…

– Привет, Таня. – В окно постучал Стив Бэлкман и открыл дверцу. – Александра здесь нет. Он, должно быть, забыл, что ты придешь.

– Вряд ли, – ответила Татьяна, неохотно выходя из машины.

– Ему пришлось поехать в контору, взять какие-то бланки для чертовых инспекторов. У меня оказались неправильные. Он скоро вернется.

Татьяна сомневалась, стоит ли ждать.

Стив откашлялся.

– Пожалуйста. Чем меньше слов, тем лучше.

– Если я тогда обидел тебя в госпитале, приношу извинения.

– Никаких обид.

Который час?

– Ты знаешь, я бы и слова тебе не сказал, зная об Александре.

Скажи это прежнему бригадиру и его девушке.

– Я просто дурака валял. Я очень счастлив с Амандой.

«Человек может быть счастлив с любой женщиной, пока он ее не любит», – подумала Татьяна, вспомнив бессмертного Оскара Уайльда. Но промолчала, просто отступила на шаг. Ей не нравилось, как таращились на нее кровельщики. Они бы не вели себя так, будь здесь Александр.

Стив улыбнулся.

– Ты сегодня чудесно выглядишь, – сказал он, окидывая ее взглядом. – Пойдем, познакомлю тебя с нашими людьми.

Качая головой, Татьяна сказала:

– Я не королева, Стив. Я жена Александра. Так что сделай одолжение, не знакомь меня с другими людьми.

Улыбка Стива слегка дрогнула.

– О, но мы здесь все друзья. Поверь мне, твой муж отлично это знает.

– Нет, – холодно произнесла Татьяна. – Не думаю, что он в этом уверен.

Когда Александр вернулся, на лице Стива застыла улыбка, и они с Татьяной уже оставили тему понимающей натуры Александра. Александр отдал Стиву подписанные бланки, забрал Татьяну и корзинку с ланчем к своему грузовику, и там они пообедали в стороне от всех.

– Ты чудесно одета, Таня, – сказал Александр. – Мне это не нужно, а уж тем животным тем более.

Ей не хотелось говорить то, что она думала: почему бы ей не нарядиться, чтобы те люди проявили к тебе чуточку больше уважения?

Он наклонился к ней:

– Они все просто задницы, не обращай на них внимания. Ладно, мне пора возвращаться. Поцелуй меня.

У нее чуть припухли губы и немного растрепались волосы от его рук, заодно забравшихся и под трусики, когда они вернулись на площадку. Когда Александр провожал Татьяну к ее машине, кто-то пронзительно засвистел.

Александр посмотрел на кровельщиков, заканчивавших обед:

– Вы что, не в своем уме?

Никто не принял это на свой счет.

Татьяна уехала без комментариев.

Александр собрался уйти без комментариев.

Но не успел еще отойти, как старший кровельщик одарил его понимающей улыбкой.

Где только Бэлкман набирал этих людей? Рабочие явно были из страны, где не ведали древних правил поведения мужчины. Этот кровельщик, вскинув брови, посмотрел на дорогу, на которой исчез седан, и сказал:

– Она что-то особенное, да. Должна тебя возбуждать, как…

– Да ты что, издеваешься? – бросил Александр.

Кровельщик также не имел ни малейшего представления о сдержанности. Он снова открыл рот, чтобы заговорить. Александр схватил его за рубаху и швырнул на землю. С обиженным вздохом (чувствовал себя обиженным!) кровельщик ушел с площадки и увел всю бригаду.

Бэлкман этому не обрадовался:

– Ты работаешь на меня. Ты представляешь мою компанию. Это плохо отразится на бизнесе, люди же постоянно переходят с места на место! И ты знаешь, что они ничего такого не имели в виду. Просто мужская болтовня.

– Черта с два. Я много где побывал, я служил в армии, и, черт побери, нигде мужчины не говорили так о чьей-то жене – если только не хотели лишиться зубов.

– Ох, да ладно, это просто старые пустые шутки. Аманда, Маргарет, еще кто-то – им все равно.

Маргарет была подругой Билла. Александр подчеркнуто произнес:

– Таня – моя жена. Ее защищает брак. – Хотя, возможно, не в Советском Союзе, где ее брак стал смертным приговором. Но теперь-то они были не в Советском Союзе. – Она вне их шуток. И говорить тут не о чем. Билл, у нас возникнет серьезная проблема, если мне придется снова это объяснять… – Александр обжег Бэлкмана взглядом. – Кому угодно.

– Успокойся, успокойся, – быстро произнес Бэлкман. – Конечно, ты прав. Он позволил себе лишнее. И я рад, что он ушел. Он все равно был ужасен. Но пока что – что нам делать без кровельщика, даже ужасного?

Александр нанял несколько новых парней и провел весну, таская тяжелые застекленные блоки и цемент и грунтуя под жарким солнцем основание крыши, а потом укладывая на него черепицу, как показал ему Бэлкман. Он был усерден, трудолюбив, быстр.

– Хорошая работа, приятель! – кричал ему снизу Бэлкман, так чтобы слышал Стив, и повысил Александру жалованье.

Оттого, что он день за днем перетаскивал сотни фунтов черепицы и мешки с цементом, руки и грудь Александра стали похожи на высеченные из камня римскими скульпторами. Он раздался. Рубашки и куртки стали ему малы; пришлось все покупать заново.

Летом Татьяна устроила свою первую рекламную вечеринку «Тапервер». Она сделала это для своей подруги Кэролайн Камински, которая постоянно подрабатывала чем-то вне госпиталя. Татьяна пригласила нескольких сиделок, Франческу (которая отказалась, поскольку недавно родила) и – неохотно, лишь по просьбе Александра, – Аманду и Синди, девушку Джеффа. Несмотря на то что они встречались на ужинах, барбекю и дамских обедах, отношения Татьяны с Амандой не слишком продвигались вперед, как и восхваляемая будущая свадьба, которая так и не состоялась весной.

В воскресенье днем собрались двенадцать женщин. Энтони отправили к Сержио. Александр пообещал оставаться в своем рабочем сарае и не соваться в дом, пока женщины не уйдут.

Вечеринка имела успех. Татьяна приготовила русские пирожки и маленькие сэндвичи на домашнем хлебе. Они пили черный чай как русские. Дамы, никогда не упускавшие возможности покрасоваться, принарядились, и все были очень хорошенькими, в особенности Кэролайн с выщипанными бровями, высокой прической, надушенная, в пышной юбке, затянутая в грацию, в блузке с высоким воротником. В их кругу было делом обычным намазывать на глаза по полпинты туши. Только на Татьяне почти не было косметики; ее веснушки не скрывал тонкий слой пудры. Она надела платье, которое нравилось Александру, без нижней юбки, – из мягкого цветастого шелка, с бантами на коротких рукавах, и не стала надевать чулки (что тоже ему нравилось), а волосы заплела в косу и уложила в узел, чтобы не выделяться среди других женщин.

Они уже почти собирались разойтись и обсуждали, какой из пластиковых контейнеров заказать. Болтали о последнем выпуске «Ледиз хоум» – о статьях «Замороженная еда,