Заповедный тупик - Катерина Крутова

раз переводить бумагу не было, но по просьбе личного помощника бизнесмена пришлось сделать красивые распечатки. Человек старой формации, сколотивший капитал в смутные девяностые, директор театра питал слабость к информации, поданной «по старинке».

– Начнем с логлайна[44] – призраки оперы на машине времени.

Круглое лицо заказчика вытянулось от удивления. Алекс предостерегающе зыркнула на Чехова, но сценарист прикрыл глаза, впадая в транс поглощенного идеей выступления лектора.

– Нарратив нашего фильма…

– Чего? – Бизнесмен перевел оторопелый взгляд с робеющего Георгия на стопку листов и обратно.

– Нашего фильма, – повторил Георгий и пошел красными пятнами.

– Да не, что за аперитив? – Косточка черешни звонко стукнулась о стеклянную столешницу и отскочила сценаристу под ноги.

Чехов брезгливо поморщился и отодвинул ее острым носком идеально начищенного ботинка.

– Нарратив нашего фильма, – размеренно повторил он тоном главного школьного зануды-ботаника.

Смачно откусив от сочной ягоды, заказчик раздраженно уставился на пятнисто краснеющего Гошу.

– Нарратив фильма – это картинки и текст, по порядку. – Алекс максимально миролюбиво улыбнулась бизнесмену и послала сценаристу взгляд, умоляющий о снисхождении к невежественным идиотам.

– Хорошо, порядок во всем должен быть. – Директор милостиво кивнул в сторону Чехова.

– В первой части картины мы видим современный театр, зрителей и артистов. На сцене постановка, которая открыла дебютный сезон сто пятьдесят лет назад. Происходящее современно, ярко, красочно. Затем меняется световая температура кадра, неуловимо трансформируются костюмы и декорации. Мы переносимся в прошлое, и начинается вторая часть, где…

– Где? – недовольным эхом перебил заказчик.

– Где главными героями становятся наши «призраки оперы», – старательно сохраняя размеренный темп речи, продолжил сценарист.

– Я не понял – где?! – Раздраженно в коротких унизанных кольцами пальцах замелькали листы.

– В театре. На сцене, за кулисами, в ложах, коридорах и зрительном зале. Только в прошлом. – Чехов поджал подрагивающие губы и возмущенно выдохнул.

Алекс подалась вперед, кожей ощущая копящееся в кабинете электричество.

– Где это?! – выкрикнул директор и взмахнул стопкой бумаг.

Георгий замер истуканом и принялся хватать ртом воздух, точно выброшенная на берег рыба. Дэвид подскочил, собираясь продолжить выступление за коллегу. Арсен наблюдал за происходящим со спокойным деловым интересом, только едва заметный прищур выдавал увлеченность.

Александра привстала, подхватила тяжелое кресло и подтащила его ближе к пышущему негодованием заказчику. Сев рядом, она быстро и внимательно пробежала глазами несколько валяющихся вокруг вазы листов.

– Вот здесь, – ткнула Саша пальцем в один из них. – Здесь переход от первой ко второй части. Раскадровки, текст и описание визуального ряда. – И сунула сценарий под нос заказчику.

– А-а-а, – протянул тот. – Спасибо. Стало понятнее. Давай дальше, парень, что там у них в прошлом стряслось?

Георгий закашлялся, подавившись сдержанным возмущением. Тельман, точно ловкий фокусник, выложил перед бизнесменом скетчи и принялся в красках живописать происходящее в сценарии. В запале вдохновения неказистый и угловатый режиссер исполнялся природного шарма и заразительного азарта. Заказчик кивал, весело плевался косточками и дружески хлопал Дэвида по плечу. Все это время Чехов возвышался, вытянутый по стойке смирно над журнальным столиком, и смущенно теребил листы сценария. Алекс подавала Гоше выразительные сигналы, но сценарист впал в стазис. Внезапно маленькие глазки отвлеклись от энергично жестикулирующего Тельмана и задержались на статуе забытого докладчика:

– Давайте дадим мальчику продолжить. А то на табуретку влез, стишок рассказал, а взрослые затрынделись и даже конфетку дать забыли. – Миллионер хохотнул собственной шутке и выжидательно уставился на Чехова.

Александре показалось, что тонкая натура Георгия с громким треском разорвалась в клочья, а бренное тело удержалось на ногах только благодаря вовремя обнявшему за плечи Тельману.

– Финалом нашей картины станет бал, на котором сплетаются прошлое и настоящее, а призраки пьют призрачное шампанское, – наконец выдавил из себя красный как рак сценарист.

– Чего пьют?! – Черешня остановилась на полпути к удивленно раскрытому рту.

– Призрачное шампанское, – выплюнул Чехов и упал, изможденный, в высокое кресло.

– Это как вообще?! – С капризно-гневным выражением избалованного ребенка заказчик оглядел собравшихся.

– Больно жирно на призраков нормальное переводить. – Едкая усмешка вздернула уголки Сашиных губ.

Долю секунды директор театра пялился на девушку, точно на неведому зверушку, посмевшую цапнуть его за палец. Но внезапно расслабленно улыбнулся:

– И то верно. Черешни хочешь? – И подвинул к Тимофеевой почти пустую вазочку.

Десять минут спустя вся компания, за исключением Чехова, отправилась на экскурсию по Императорскому театру. Нелюдимый сценарист скрылся в мужской уборной и, судя по всему, не планировал покидать ее до вечернего спектакля.

В холле строгая помощница бизнесмена придержала Алекс и тихо попросила:

– Пожалуйста, присутствуйте на всех дальнейших переговорах. Иначе я не ручаюсь за успешную реализацию данного проекта. Ваша команда такая… хм, творческая.

Тимофеева молча кивнула. Положительный исход переговоров и для нее самой оказался удивительным. Но за несколько минут до этого Покровский ободряюще мимоходом погладил ее ладонь: «Молодец, Алекса». Тонкие длинные пальцы дернулись, но руки она не отняла. Если Арсен и заметил этот беспокойный порыв, то вида не подал.

В зале шла репетиция балета. Видеть труппу без костюмов, в спортивных трико, легинсах, футболках и простых домашних штанах было крайне необычно. Непарадный вид танцоров придавал атмосфере интимность, заставляя Алекс ощущать постыдное любопытство подглядывающего в замочную скважину.

– Не то! – истошно заорал директор театра и устремился к сцене. – Кто так поддерживает?! – возмутился коренастый полный бизнесмен, напирая авторитетом хозяина на застывшего в пятой позиции балеруна. – Лети к папочке, милая, я покажу, как настоящие мужчины обращаются с такими красавицами!

Миниатюрная девушка в телесном трико замерла на краю сцены со смесью ужаса и недоверия на приятном личике. Хореограф в первом ряду побледнел и схватился за сердце.

– Да не боись ты, не уроню! – Директор театра ободряюще похлопал себя по бедрам, расставил для устойчивости ноги и согнул колени в полуприседе.

Балерина обреченно перекрестилась и взмыла в изящном прыжке. Приземление в объятия возомнившего себя мастером поддержки миллионера было неловким для всех собравшихся, кроме самого мужчины.

– Чувствуешь силу в моих ладонях? – Бизнесмен не спешил отпускать точеную фигурку. – Это руки настоящего мужика – могут и деньги считать, и женщин ласкать, и дирижерской палочкой командовать.

– Господи, помилуй наш грешный театр, – выдохнула стоящая рядом с Алекс невозмутимая директорская помощница. Заметив удивленно-заинтересованный взгляд, женщина сконфуженно пояснила: – Вы бы слышали, как он оперные арии исполняет. Мы уже лишились двух солистов. Скоро всей труппе придется алкоголь и антидепрессанты бонусом к зарплате выписывать. Тем, кто не сбежит до аванса. – И она поспешила к увлеченному балетом шефу, чтобы сманить рабочими темами или просто спасти солистку, взяв огонь на себя.

– О чем задумалась, Алекса? – Размеренный голос Арсения заставил ее вздрогнуть – так тихо и внезапно Покровский возник рядом.