Наследник богов - Нира Страусс

Геб легонько сжал ее плечо – совсем чуть-чуть, едва заметно. Однако Найла тут же развернулась к нему, и они оказались лицом к лицу. Так близко, что она только сейчас разглядела крошечные желтые точки в зеленых глазах. И короткие – и наверняка мягкие – волоски на подбородке и над верхней губой.

Они стояли даже ближе друг к другу, чем тогда в ванной. Единственное отличие: сейчас Геб был прилично одет.

Хотя, если верить тому, что сообщало Найле собственное тело, он был полностью обнажен и танцевал с хулахупом.

– А мне интересна ты. – Геб отпустил плечо Найлы и ласково провел пальцами по щеке. Длинные темные ресницы скрывали выражение его глаз, голос звучал ровно и четко, будто ничего такого Геб не произносил и не подступал так близко, что сердце у Найлы едва не выпрыгивало из груди. – Уверяю тебя, мне очень хотелось бы развеять твои сомнения. Что-то подсказывает мне, что мы бы отлично сработались, Найла Бек.

Найле, что уж кривить душой, тоже так казалось. Только дело было не в нем, а в ней самой – и в духе авантюризма, который она, хоть и отказывалась это признать, все-таки унаследовала от отца.

Однако было еще кое-что. Странная тяга к Гебу, имевшая под собой – Найла поспорила бы на что угодно – совершенно неочевидные основания. Ее легко можно было бы списать на мужскую привлекательность или некий божественный магнетизм. Но нет, они ни при чем.

В ту минуту, стоя рядом с Гебом, она ощущала не возбуждение и не бабочек в животе – ничего из тех хорошо знакомых ей, уже когда-то испытанных чувств. Сейчас это было пламя, электричество, вихрь, крутящийся внутри и вызывающий покалывание и зуд во всех конечностях. Нетерпение. Такое же необычное, как тот крючок, который зацепил ее изнутри и потащил к Гебу.

Это потому, что она – потомок своего рода? Это в ней говорит наследие? Священнослужители чувствуют эту связь со своим богом? Или причина совсем в другом?

– С твоей сообразительностью, – продолжал тем временем Геб, не подозревая, какую бурю вызвал в душе Найлы, – нам наверняка все удавалось бы проще.

«Опять комплименты, ну что ты будешь делать…» Есть люди, которым больше нравится, когда их хвалят за физические качества, а не за умственные. Это нормально, да и сама Найла не имела ничего против комплиментов внешности, вот только… Кто может быть желаннее парня, который не просто замечает твой ум, но и искренне этим умом восхищается?

Ответ родился сам собой еще до того, как Найла открыла рот:

– В таком случае я…

Договорить ей помешали замеченное краем глаза движение и вопль на всю подсобку:

– Какого дьявола?!

* * *

Вопль взорвал уединенную тишину подсобки, будто кто-то грохнул об пол всю посуду разом. И их с Найлой момент единения тоже разлетелся вдребезги.

Тяжело моргая, Геб сжал кулаки, когда Найла отстранилась. В тот короткий миг, когда их взгляды встретились, в глазах у нее читалось смятение – и он не сомневался, что в его глазах читается то же самое.

Он даже на пять минут не смог от нее отойти, притом что прекрасно понимал: времени на поиски талисманов в обрез. Так забавно было видеть ее досаду, ее жадное любопытство… Не говоря уже о том, как он растрогался, заметив, что она его выследила. Поэтому, подойдя к ней, он вовсе не собирался приближаться настолько, чтобы этот жасминовый аромат окутал его словно облаком. Нет. И касаться ее нежной щеки, и завороженно любоваться чертами ее лица и той прямотой, с которой она смотрит ему в глаза, словно нет между ними двумя никаких преград и ничто их не разделяет…

Не собирался, но удержаться не смог.

– Опять ты! – воскликнул торговец, грозя Гебу металлической поварешкой. Что-то странное у него случилось с кончиком уса: вместо изящного завитка на мокрой щеке распласталась черная клякса. – Ограбить меня задумали? Любите шариться по чужим складам и тянуть что плохо лежит? Ну, сейчас вы узнаете, кто такой Латиф Мухтар!

Геб уже собирался усмирить разъяренного торговца, хотя для этого пришлось бы воспользоваться хека, чтобы прекратить скандал без вреда для участников. Но тут между ними встала Найла. Геб рванулся вперед, чтобы заступиться, однако торговец и так застыл на месте.

– Отойди, девочка! – замахал он на нее, хмуря лоб. – Я не поднимаю руку на женщин. Тобой займется полиция.

– А им займетесь вы? Самосуд устроите? – Найла уперла руки в бока, то ли защищаясь, то ли нападая. – Мы ничего не взяли, так что бить его не за что.

– Он влез сюда без спроса, когда оказалось, что честное имя мне дороже шальных денег! – Рука торговца тряслась от ярости, и поварешка качалась туда-сюда. – Закон на моей стороне. Это самозащита!

– Самозащита – это когда приходится защищаться, а на вас никто не нападает. И потом, вы правда хотите драться вот с ним? – К полному замешательству Геба, Найла указала на него большим пальцем. – Вы присмотритесь. У него же мускулы как у футболиста! Он вам эту поварешку в глотку запихнет.

– Вообще-то, я и не думал… – запротестовал Геб.

Найла пригвоздила его взглядом:

– А ты не встревай.

Как ни странно, слова девушки явно заставили торговца задуматься. Он медленно опустил поварешку, меряя нервным взглядом то рост, то ширину плеч Геба. Бог на всякий случай приосанился и выпятил грудь.

– Но я же не могу позволить, чтобы ко мне вот так запросто влезали всякие… – срывающимся голосом пробормотал торговец, подрагивая подбородком. – Я честный человек, мне на жизнь надо зарабатывать.

– Ясное дело. – Найла шагнула вперед и положила ему руку на плечо. – Я вас с детства знаю, хотя вы меня и не помните. Кстати, один мой друг у вас работал совсем недавно. Просто помогите нам – совсем чуть-чуть, – и получите за это мешок денег. Как вам такое предложение?

Интересно, подумал Геб, с чего Найла взяла, что у него имеется мешок денег? Или она просто зубы заговаривает торговцу? Тот еще побурчал немного под пристальным взглядом Геба, но после нескольких бьющих без промаха слов Найлы засопел, сдаваясь окончательно.

– Ладно. Все равно то, что ты ищешь, мне без надобности. – Он прошел между ними, помахивая поварешкой, к деревянному шкафу возле стеллажей. – Прячу только потому, что это от двоюродного брата жены, а он вечно какие-то аферы мутит, и нам не хотелось бы проблем с Министерством по делам древностей. Так что, если заложите меня, я от всего отопрусь!

– С чего бы нам закладывать друга? – поспешно заверила Найла, заодно улыбнувшись Гебу, который еще не оправился от изумления. – Вы действительно хороший человек, Латиф.

Торговец побухтел еще немного, но уже успокаиваясь. Геб встал рядом с Найлой и положил ей руку на талию.

– У тебя с отцом больше общего, чем ты думаешь, – проговорил он вполголоса.

Она тут же помрачнела, на что Геб откликнулся лучезарной улыбкой. Еще через пару минут честный человек Латиф вручил им крохотную деревянную шкатулку длиной не больше трех пальцев.

– Вот, держите. Не понимаю, почему вы готовы отвалить за это такие деньжищи. – Он открыл крышку, демонстрируя пару мух, покоящихся на деревянном дне, блестящих и недвижных. – Они ведь ничего не стоят. Мы их отдавали на оценку много лет назад.

А это как посмотреть. Что для одного и вправду ничего не стоит, для другого – бесценно. Но когда Геб потянулся за шкатулкой, торговец отвел руку.

– Погоди, парень, не так быстро! Я хочу вдвое больше того, что ты предлагал утром.

Геба это не смутило. Египетские недра охотно отдавали ему свои сокровища, и еще в первый день прогулок по Каиру он успел набить драгоценными камнями несколько сумок, обеспечивающих ему теперь пищу и кров.

После более чем взаимовыгодного обмена Латиф выпроводил Геба и Найлу из лавки – с недовольным лицом, но приятной тяжестью в карманах.

На улице Найла обернулась к Гебу с улыбкой, от которой у нее чуть щеки не лопались.

– То есть за каких-то пять минут мне удалось устроить