Матильда, я приду за тобой! - Инез ван Лон

одинокий велосипедист. Горящие дома, покинутые улицы. Антверпен похож на город-призрак. Когда машина выруливает к Шельде, обстрелы звучат совсем близко. Они едут мимо разрушенного понтонного моста. Взгляд Матильды задерживается на остановке, где ждут трамвая двое человек с багажом. В сторону границы пустили дополнительные составы. В следующую секунду раздаётся оглушительный взрыв. Адриан успевает закрыть её глаза рукой. Визги, шипение и треск… Трамвайная остановка взлетает на воздух. Остаётся лишь удушливая завеса чёрного дыма. Последний отрезок до порта они едут непрерывно сигналя.

В порту царит хаос. На набережных толпятся тысячи людей, разных размеров перегруженные суда пытаются покинуть гавань. Торговые корабли, лоцманские катера, грузовые баржи, рыболовные лодки, прогулочные яхты, вёсельные шлюпки, спасательные буксиры. Автомобиль на черепашьей скорости продвигается сквозь толпу.

– Слава богу, он ещё не ушёл, – со вздохом облегчения произносит Адриан.

В лихорадочной спешке они выскакивают из машины напротив речного судна. Времени на прощание почти нет, надо бежать… Матильда спускается вдоль стенки набережной по отвесной железной лестнице. У неё принимают багаж, и она спрыгивает на палубу.

Перегнувшись через леер[33], Матильда всматривается в людей на набережной. Наконец находит Адриана: он стоит на подножке автомобиля и машет ей.

Она машет в ответ, он что-то кричит. Ничего не разобрать… Автомобиль трогается и постепенно скрывается в толпе. Шкипер принимает решение отправляться немедленно: ждать дальше становится слишком опасно. Швартовы отданы, корабль отчаливает. Матильда ещё долго стоит у поручня. Антверпен похож на море огня, красные отблески доходят до самого неба, до самой Голландии. И тут она понимает, что кричал Адриан. «Матильда, я приду за тобой!»

Давайте я по секрету расскажу, чем всё закончилось…

Адриан сдержал своё обещание и после войны приехал за Матильдой в Голландию. В 1919 году они поженились в Дордрехте, вместо обручальных колец у них были медные кольца для гардин – на настоящие у Адриана не было денег. Зато они отпраздновали это событие походом в первый китайский ресторан! Большинство бельгийских беженцев вернулись назад в свою страну, но мои бабушка с дедушкой остались в Голландии. Адриан увидел для себя возможность начать собственное дело и открыл магазин бельгийских товаров.

Послесловие

Кажется, сейчас этого уже никто не понимает… но ещё совсем недавно большинство детей (и их родители) жили совсем по-другому. Матильда – моя бабушка. В детстве я всё время забиралась на колени к дедушке Адриану с тетрадкой в руках, чтобы расспросить его о том, «как было раньше». Он рассказал мне, как в 1900 году Матильда по семейным обстоятельствам оказалась вынуждена работать на кирпичном заводе в регионе Рюпель.

В Голландии кирпичных заводов, где царили такие же порядки, было ещё больше. Хоть в 1863 году в заморских колониях Голландии и было отменено рабство, но люди оставались «слепы к тому, что происходит в их собственной стране». Так писали газеты того времени. Рабочие были связаны по рукам и ногам, не могли распоряжаться своей жизнью и целыми семьями должны были работать на хозяина. Чтобы свести концы с концами, родителям ничего не оставалось, кроме как отправлять на работу своих детей – настолько низкими были зарплаты. На школу не было ни времени, ни денег. И этот порочный круг нищеты и безграмотности поддерживал сам себя.

Детский труд использовался не только на заводах и фабриках девятнадцатого века, но и в кустарной промышленности, в сельском хозяйстве, на шахтах и торфяных приисках, где семьям до самой Второй мировой войны приходилось ютиться в землянках.

– В то время когда и католические, и протестантские священники вещали в церкви, что «неравенство существует, ибо так угодно Богу», рабочие были как бы сами виноваты в своей нищете: исключительно из-за собственных низких моральных качеств. К ним относились как к потенциальным преступникам: они считались ленивыми, агрессивными и зависимыми от алкоголя. С ними обращались как с вещью, не было ни одного закона, который бы их защищал.

Работодатель мог платить своим рабочим, когда и сколько ему заблагорассудится. Избиения и изнасилования были в порядке вещей.

В голландском языке есть забавная поговорка: «Если родился десятицентовиком, то четвертаком тебе не стать». Так оно и было столетиями…

Пропасть между бедными и богатыми была просто огромной, все решения принимала малочисленная элита. Подавляющее большинство населения не имело никаких прав. Лишь в двадцатом веке произошли изменения. Наконец-то было введено всеобщее избирательное право. Ещё раньше «Детский закон» Ван Хаутена в Голландии (1874) и «Закон о детском труде» в Бельгии (1889) установили запрет на использование детского труда. Но эти законы просто-напросто не соблюдались. Только в 1914 году, после введения обязательного образования для детей до четырнадцати лет, появился механизм контроля за исполнением закона. Заработная плата рабочих постепенно росла, так что заставлять детей работать перестало быть нужным. Но в глазах общества детский труд ещё долго считался приемлемым: «Только так можно бороться с нищетой, так дети хотя бы учатся работать!» Вплоть до Второй мировой войны закон массово нарушался. И только потом, с приближением уровня благосостояния к современному, детский труд в Голландии и Бельгии был искоренён.

В бельгийском городке Бом есть музей под открытым небом EMABB, где можно увидеть, как выглядели кирпичные заводы и рабочие посёлки того времени. Если прогуляться по территории завода, среди сушильных цехов, можно легко себе представить, как всё было… Как Матильда с Адрианом бегали с формами по «сушке».

Посвящаю эту книгу всем тем сотням тысяч безымянных детей прошлого и настоящего, которые стали жертвами детского труда по всему миру…

Примечания

1

Сапожная мастерская: в то время обувь ещё изготавливалась вручную, этим занимался сапожник.

2

Некоторые термины и понятия, относящиеся к описываемым реалиям, отмечены в тексте «звёздочкой». Их значение поясняется в Словарике в конце книги (стр. 209–214). – Прим. ред.

3

Дверь состояла из двух створок, каждую из которых можно было открыть по отдельности. – Здесь и далее прим. пер.

4

Кломпы – традиционная обувь в Бельгии, вырезанная из цельного куска дерева. – Пер.

5

Десять заповедей – десять правил, по которым должен жить «истинный католик». (В описываемые времена большинство жителей Бельгии исповедовали католицизм – одно из ответвлений христианства. – Пер.)

6

Чахотка – туберкулёз. В то время многие доктора считали, что это наследственная болезнь, и поэтому не учитывали