Звезда паладина, или Седьмой крестовый поход - Сергей Евгеньевич Вишняков

лишь кое-где далеко в стороне мерцали несколько звезд, обозначая границу стихий. Свежесть и запах моря ворвались в каменные ладони комнаты замка, и король, разнеженный ласками, вдохнул ночь глубоко, казалось, до самого сердца. После такой близости ему хотелось рыцарских подвигов – сокрушить вражеские крепости, убить как можно больше сарацин и увидеть благословенный Иерусалим.

Следующим утром Людовик в сопровождении братьев и коннетабля Ги д'Ибелина с небольшим эскортом французских рыцарей объезжал побережье вокруг Лимассола. На взморье и дальше, вглубь полей, виднелись холмы и горки, приблизившись к ним, можно было увидеть, как среди травы видны деревянные остовы бочек, поставленных друг на друга – в них несколько лет дожидались своего часа погрузки на корабли, заготовленные королем пшеница и ячмень. Людовик, общаясь с кипрским королем при помощи писем, просил его позаботиться о запасах продовольствия. Оба короля свозили припасы к побережью – кипрский из своих закромов, французский – при помощи купцов закупал зерно из разных мест и доставлял сюда. Дожди, лившие годами на бочки, напитали зерна живительной влагой, и они проросли прямо сквозь дерево.

– Не разворовывают? – спросил Людовик коннетабля, спешившись и проводя рукой по колоскам и траве. – Ведь не уследить за всеми складами!

– Киприоты знают – это для похода против сарацин, и никто даже и не помышляет посягнуть на запасы.

– Так уж и не помышляют? Ведь, считай, даровое зерно!

– Народ у нас богобоязненный, ваше величество! Сказано – припасы на дело Христово, так и никто не зарится. У меня полная опись есть – сколько бочек пшеницы и сколько ячменя, просто сложно сейчас подсчитать. Вот когда грузить все будем – тогда и сделаем подсчет.

– Сеньор Ибелин, готовьтесь завтра начинать считать бочки! Мы отплываем в ближайшие дни!

– Ваше величество! – возразил Роберт д'Артуа, спешиваясь с коня и садясь на одну из бочек, говоря тем самым, что он никуда не собирается ехать. – Брат, о чем ты говоришь? Всю ночь наши люди высаживались на берег, и утром я выяснил, что в лучшем случае лишь половина кораблей пришли в Лимассол, а остальные еще в море, а недавний шторм мог их разбросать куда угодно.

Людовик закусил губу, размышляя.

– К тому же мы все устали от долгого плаванья! – подхватил молодой Карл Анжуйский. – Брат мой Людовик, подумай о своей жене, о наших женах.

– А кто подумает об Иерусалиме, захваченном сарацинами? – строго произнес король. – Погрузка зерна на корабли займет время, за эти дни наши отставшие соратники смогут прибыть в Лимассол.

– Никто не может это гарантировать, ваше величество, – сказал Ги д'Ибелин. – В море можно блуждать и недели.

– Значит, догонят нас в Святой земле! – упрямствовал Людовик, садясь в седло и натягивая вожжи коня, не желавшего стоять на одном месте и постоянно двигавшегося.

– Брат, мне не меньше твоего хочется ринуться в бой! – уверенно произнес Роберт д'Артуа. – Ты меня знаешь! Но ты так много сделал для похода – собрал деньги, запасы, корабли, войско – нельзя сейчас поддаться эмоциям и рискнуть всем ради одного желания. Тамплиеры еще в море, коннетабль Эмбер де Божё тоже, герцог Бретонский, граф де Ла Марш, граф Вандом и много кто еще не прибыли. Нельзя распылять силы!

– Кипрские рыцари пойдут с вами, ваше величество! – поддакнул Ги д'Ибелин. – Но надо бы отправиться в Никосию, к королю Генриху, там соберутся все рыцари.

– Сентябрь заканчивается, – расстроенно произнес король. – Пока будем ждать все воинство и собирать новых пилигримов, осенние бури не позволят нам выйти в море и придется ждать весны.

– Зато за это время мы еще лучше подготовимся, – сказал Роберт д'Артуа.

– А корабли? Они не смогут нас ждать столько время! Капитаны не заинтересованы в простое. Вы, конечно, правы, господа, я погорячился, но придется платить дважды – корабли необходимо отпустить, а потом послать за ними вновь.

– Генуэзцы и венецианцы будут только рады прийти в Лимассол еще раз, – заметил Карл Анжуйский. – Капитаны любят стабильный заработок.

– Я думаю, с ними можно договориться перевезти нас заново за меньшую плату в обмен на торговые привилегии на будущих отвоеванных землях. – Роберт д'Артуа поднялся и отряхнул пыль с сюрко, расшитого королевскими лилиями. – А еще, ваше величество, грех не воспользоваться гостеприимством киприотов, я уверен – они все такие же хорошие ребята, как коннетабль д'Ибелин!

Тем не менее желание короля выступить немедленно не проходило. Людовик поговорил с Маргаритой, которая тоже не желала сразу возвращаться в море, собрал в зале замка всех герцогов, графов и баронов, уже прибывших в Лимассол, и, лишь удостоверившись, что людей действительно пока недостаточно, жажда пуститься в схватку у всех заметно, а мудрые увещевания Ги д'Ибелина все настойчивее, король решил ехать в Никосию. Собрав большинство капитанов кораблей, король через своего казначея расплатился со всеми, и даже не присутствующими, и велел ждать вестей от него, чтобы капитаны снова привели в Лимассол свои суда. Не дожидаясь грустного для него зрелища – как итальянские корабли пустые уходят за горизонт, Людовик отправился в столицу Кипра, а за ним и остальные крестоносцы. Вереницы повозок со сгруженным с кораблей добром потянулись из Лимассола на север острова.

Глава двенадцатая

Король Кипра принимает крестоносцев

Людовик и Маргарита ехали рядом на белых лошадях, покрытых синими попонами, вышитыми королевскими лилиями. Сам король был в кольчуге, чтобы производить боевое впечатление, а поверх нее синее сюрко с теми же геральдическими лилиями, шлем украшала небольшая корона. Платье королевы было тоже синим – в цвете французского королевского дома, и ее прекрасно уложенные светлые волосы струились из-под надетой короны.

Впереди венценосной четы возвышались стены и башни Никосии, украшенные флагами кипрского и французского королевств. Герольды на стенах празднично дули в трубы-фанфары, а торжественно одетые стражники открыли ворота и склонились в глубоком поклоне. За Людовиком и Маргаритой медленно ехал цвет французского рыцарства – сначала братья короля с женами, затем герцоги, графы, бароны, духовенство и остальные рыцари. Огромный обоз двигался в самом хвосте.

Людовик улыбался. Он любил тех, кто искренне, по-дружески настроен к нему и при этом не ищет особенных выгод. Король Кипра был именно таким человеком.

Он встречал высоких гостей сразу за воротами – пеший, пухлый, счастливый, в короне и с добродушной улыбкой во все лицо. Генрих I де Лузиньян был лишь на три года младше Людовика, однако бездетен, несмотря на уже второй брак. Его любил народ Кипра, и король постоянно пребывал в благостном настроении, так как никакие беды его острову не грозили уже много лет, а прекрасный климат,