Звезда паладина, или Седьмой крестовый поход - Сергей Евгеньевич Вишняков

любви, безмятежности, ей ли думать о Святой земле, она же просто женщина и королева! Карл Анжуйский – младший брат, держащий одной рукой кубок с вином, а другую положив на ручку своей юной жены Беатрисы Прованской и перестреливающийся с ней красноречивыми взглядами на виду у всех, явно помышлял о супружеском уединении, а не о войне. В пылкости, с которой Карл любил Беатрис, Людовик видел себя и свою Маргариту и, конечно, его прекрасно понимал. А вон Гуго, герцог Бургундский, перед самым походом потерявший свою жену Иоланту, безвременно ушедшую в мир иной, лихо флиртует с какой-то кипрской баронессой, и та ему отвечает взаимностью. Людовик готов был спорить на деньги, что ночь у герцога будет сегодня жаркой. Где же траур по жене? Улыбки, шутки не сходят с уст герцога Бургундского. Гийом де Дампьер – молодой граф Фландрии, чья юность вся прошла в спорах с родственниками за земли, казалось, наконец счастлив позабыть все бытовые проблемы, он поет песни с провансальцами, смакуя, тянет кипрское вино, получает приглашение от д'Ибелина поучаствовать в дружеском бою на мечах и уже собирается в путешествие по всему этому гостеприимному острову. Король Кипра – толстяк Генрих – кажется чуть ли не счастливее всех присутствующих. Он охотно поднимает кубки, плотно набивает рот мясом, иногда что-то шепчет на ухо своей жене, от чего та смущается и опускает глаза. Генрих де Лузиньян вообще в поход не собирается, он лишь готов предоставить провизию и рыцарей. Ему и дома хорошо. Людовик мысленно подсчитал, сколько сеньоров ему еще ждать из Франции, а сколько еще скитаются по волнам Средиземного моря, и как тут за столом все гости и хозяева счастливы, и понял, что надо рассчитывать на зимовку на острове, молниеносного удара на сарацин не получится.

Так потекли длинной праздной вереницей осенние дни на славном острове Кипр. В Лимассол постепенно приходили корабли отставших крестоносцев и тех, кто еще лишь недавно оставил берега Франции. Слухи о том, что армия крестоносцев с королем Людовиком находится на Кипре, быстро распространилась по всему Восточному Средиземноморью. Торговцы, рыбаки и просто путники, отплывавшие из кипрских портов, разносили весть об этом знаменательном событии. Но главное было одно – армия короля крепка и все время увеличивается, она хорошо оснащена и рвется в бой. Весь Восток – христианский и мусульманский – пришел в движение от этих сообщений. Новая война стояла на пороге. И если государства сарацин закономерно приходили в напряжение, ведь крестоносцы пришли по их души, то и христиане в маленьких сеньориях к северу от утраченного Иерусалима тоже с тревогой ждали того, куда будет нанесен новый удар. Для кого-то король Людовик мог послужить союзником, а кому-то воины креста могут лечь тяжким бременем из-за постоя, прокорма, необходимости заготовки фуража и нового нарушения хрупкого перемирия, установившегося с соседями-мусульманами.

Уже много лет главные соперники на христианском Востоке – рыцарские ордена тамплиеров и госпитальеров, почти открыто враждовали друг с другом. Их вражда за замки, земли, милость папы римского усугублялась жаждой владеть большей долей подаяний, собираемых в Европе для нужд христиан в Святой земле, личной неприязнью между магистрами. Гийом де Соннак – Великий магистр тамплиеров, узнав, что король Франции находится совсем близко, сев на корабль в Акре, отправился на Кипр, дабы заручиться поддержкой Людовика против госпитальеров и принять самое деятельное участие в организации продолжения похода, что тем самым должно было уязвить госпитальеров, остававшихся бы не у дел.

Первыми из тех, кто отстал, прибыли на Кипр корабли французских тамплиеров маршала Рено де Вишье, что еще больше укрепило позиции этого ордена по сравнению с госпитальерами, продолжавшими оставаться в Святой земле. Рено де Вишье отправился в Лимассол, встретил Великого магистра и сказал, что король находится в отличном настроении, рвется в бой, но пока вынужден сидеть и ждать, а значит, его надо направить в нужное русло мыслей, выгодных именно тамплиерам.

В начале октября в Никосию прибыл коннетабль Эмбер де Божё с племянником и бароном Тибо де Фреем. Вслед за ними прибыли и граф де Ла Марш. Всех французских сеньоров, приходивших в Никосию со своими отрядами, король Генрих Кипрский вместе Людовиком встречали как дорогих гостей, закатывали в их честь пир.

Глава тринадцатая

Неожиданный родственник

Бертран д'Атталь был рад оказаться на твердой земле после месяца в море. Более того, радость – это то состояние, которое теперь завладело им. Заблокировав в своей голове мысли о Катрин, Бертран стал впитывать в себя жизнь каждой порой кожи. Он в день высадки в Лимассоле напился и подрался с работягами из порта. К нему приклеилась одна девица, очень желавшая опустошить его кошелек за услуги быстрой любви, однако Тибо де Фрей вовремя остановил шевалье, не допустив чтобы его вассал пропадал где-то в тот момент, когда необходимо всем отрядом выдвигаться в Никосию. Отец Филипп попытался образумить Бертрана, сказав, что общение с падшими женщинами не пристало воину Господа, но лишь слова барона, что в столице он найдет таких девиц сколько угодно, заставило Бертрана отпустить вызывающе одетую черноволосую полугречанку-полусирийку, лишь хлопнув ее по заднице.

Вообще Бертран объявил молчаливую войну отцу Филиппу и разговаривал с ним лишь по крайней необходимости. Когда в пути отец Филипп говорил путникам короткие проповеди или осуждал какие-либо их действия, противоречащие образу крестоносца, Бертран нарочно громко смеялся и отпускал колкости в адрес капеллана. Не думая о Катрин, Бертран не мог простить Филиппу его молчание в день перед отъездом из Монтефлера.

Между тем Бертран сблизился с Эмбером де Божё-младшим, племянником коннетабля. Часто на остановках в пути они шутя сражались на мечах, играли, кто дальше кинет увесистый камень, и пытались вдвоем сочинить шуточную песню про рыцаря, девушку и вороватого священника. Не обладая талантом сочинительства, да и не особо попадая в такт выдуманной мелодии, новоявленные приятели все же смогли придумать несколько откровенно бездарных и гнусных куплетов, в грубой форме рассказывающих о низменных чувствах.

Однажды отряд коннетабля и барона де Фрея остановился в деревушке у подножия горы, и Божё-младший всю ночь веселился в сарае с соблазненной дочкой одного крестьянина. Наутро он предложил Бертрану присоединиться, так как сам он очень устал, а вот девушка, казалось, была не прочь продолжить ласки. Бертран, зайдя в сарай, увидев раскинутые голые женские ноги, нахмурился и ушел. Племянник коннетабля сделал вывод, что крестьянские девушки не прельщают шевалье и ему требуются прекрасные дамы благородных кровей, а случай в порту