Звезда паладина, или Седьмой крестовый поход - Сергей Евгеньевич Вишняков

– Я Эмбер де Божё, сеньор де Монпансье. Вы нарываетесь на порку, шевалье! И причем основательную порку! – сурово произнес рыцарь.

Бертрана не смутило, что рыцарь назвался тем же именем, что и у коннетабля и что цвета герба и лев на нем был тот же, что и у командующего французской армией.

– Жако! – взревел Бертран – Неси живо мой меч, бездельник!

Барон де Монтефлер, поднявшийся в этот момент из трюма, не понимавший причины происходящего, но видящий угрозу дуэли, крикнул своему вассалу:

– Атталь, успокойся! Это племянник коннетабля!

– Да мне хоть сам сатана – все равно! К бою, господин «племянник»! – разъярился Бертран в надежде, что сейчас погибнет в бою и не придется всю жизнь мучиться сознанием того, что девушка, которая его любит, живет с другим.

Жако не приходил. Конечно, находясь внутри корабля, он и не слышал приказ. Эффект от пафосной выходки Бертрана стал исчезать. Меча не было, угроза висела в воздухе. Сеньор де Монпансье, выдержав паузу, рассмеялся, смех подхватили и все рыцари коннетабля, а затем и рыцари барона, не любившие Атталя. Да и сам барон усмехнулся и сел неподалеку на такелаж. Отец Филипп взял сзади Бертрана за рукав рубашки.

– Успокойся, мальчик мой, ссора на пустой почве греховна!

– Спасибо вам за все, отец Филипп, но дальше я как-нибудь без ваших советов! Жако, сюда, негодяй!

– Ваш слуга не слышит, – промолвил Эмбер де Божё-младший. – Может, вам, господин д'Атталь, самому сходить за мечом, а я вас подожду? Клянусь, с места не сдвинусь!

Бертран понимал, как глупо будет выглядеть, если сейчас отправится за мечом, покинув поле перебранки, оставив соперника в окружении других рыцарей потешаться над ним за его спиной.

– Может быть, кто-то даст мне свой меч? – гордо произнес Атталь.

– Ваш собственный наверняка не так далеко – потрудитесь сходить, – осклабился сеньор де Монпансье.

Бертран огляделся в поиске сочувствующих – их не было, разве что безоружный отец Филипп.

– Барон де Монтефлер, прошу вас в первый и, надеюсь, в последний раз – одолжите мне свой меч для боя? Вам же лучше – моя смерть избавит вас от ненужных воспоминаний и обо мне, и о моем отце, а если я одержу победу – то все здесь будут говорить, что победил вассал барона де Монтефлера.

Тибо де Фрей подумал – а почему бы и нет? Атталь его ненавидит, еще чего доброго когда-нибудь нападет сзади с ножом. Барон вынул из ножен и подал шевалье меч.

Матросы, не занятые делом, с интересом воззрились на вот-вот готовую вспыхнуть дуэль.

– Я, шевалье Бертран д'Атталь, вызываю вас, Эмбер де Божё, сеньор де Монпансье, за то, что вы насмехались над моим чтением и занятиями письмом, хотя, клянусь честью, в этом нет ничего глупого и смешного. Предположу, что сами вы даже не различаете буквы. Вы своими смешками подстрекали других смеяться надо мной.

– Ну что же, шевалье д'Атталь, я принимаю ваш вызов! – гордо произнес де Божё. – Чтение, конечно, дело монахов, а не рыцарей, и мне оно ни к чему. Надеюсь, вы покажете свое умение владеть мечом не хуже, чем ваше бормотание над книжкой.

– Заметьте, не какой-то книжкой, а Библией! – воскликнул отец Филипп.

– Давай, Эмбер, покажи ему! – крикнули рыцари. – Поединок – это хорошо! Развлечемся!

– Остановитесь! Образумьтесь! – восклицал отец Филипп. – Король запретил междоусобные войны, дуэли и любые поединки между сеньорами, пока не закончится крестовый поход!

– Уймите кто-нибудь этого святошу! – презрительно бросил де Божё. – Дела чести превыше всего!

Противники скрестили мечи. Впервые Атталь вступил в настоящий бой, а не тренировочный с Жаном ле Бланом. По мощи принимаемых настоящих ударов он понял, как старый оруженосец его щадил, хотя говорил, что тренирует воспитанника в полную силу. Эмбер де Божё сразу стал наступать, с первого выпада чувствуя, что перед ним слабый соперник.

– Принесите извинения, Атталь, ведь я же убью вас! – сказал сеньор де Монпансье.

– Никаких извинений! Вы меня оскорбили смешками, вам и извиняться! – парировал Бертран, ловко маневрируя вокруг мачты, пытаясь уклониться от ударов.

Тибо де Фрей опустил глаза, чтобы не видеть сам момент этой нелепой смерти, и почему-то представил, как спустя время придётся ему рассказывать Катрин о сегодняшнем дне.

Но Бертран д'Атталь, уступая в мастерстве, не уступал в силе духа и упорстве. Теперь он и не думал умирать! Во всяком случае, без должного сопротивления.

Дуэлянты, треща мечами, переместились на корму. Оба уже обливались потом под жгучим полуденным солнцем, но никто еще не получил и царапины. Но вдруг дверь в каюту, находящуюся в кормовой части позади трапа, открылась, и появился коннетабль, разбуженный во время дневного сна схваткой на палубе. Атталь налетел на него спиной, не зная, что происходит позади. Коннетабль инстинктивно оттолкнул от себя шевалье в спину, и Бертран лихо налетел на меч Эмбера де Божё-младшего.

Правый бок обожгло, и горячая кровь потоком залила тунику и штаны. Бертран почувствовал сильную тошноту и головокружение. Он подумал: «Неужели это смерть?» и рухнул под ноги опешившего коннетабля.

Эмбер де Божё-младший отбросил меч в сторону и попытался поднять своего соперника. Отец Филипп и Тибо де Фрей быстро подошли осмотреть рану. Коннетабль выругался, пытаясь разобраться, за что произошло смертоубийство.

– Он еще жив! – провозгласил сильно взволнованный де Божё-младший. – Мой меч был на излете, он не мог проникнуть глубоко.

– Есть на корабле лекарь?! – воскликнул Тибо де Фрей.

– Среди священников есть, – ответил отец Филипп. – Я знаю одного – брат Жильбер из Фландрии. Я побегу за ним!

Рана Бертрана оказалась глубокой, но несмертельной, внутренние органы чудом были не задеты. Коннетабль, разгневанный произошедшей дуэлью, жестко отчитал племянника и велел сделать все, чтобы раненый не умер. Все десять плывших на корабле священников регулярно молились за жизнь молодого рыцаря. Брат Жильбер оказался довольно способным лекарем, хоть ранее никого не лечил и имел лишь теоретические знания. Зашивая рану Бертрана, делая перевязки, удаляя нагноение, он постоянно шептал молитвы. Ему помогал другой фламандский монах-францисканец – брат Гийом. Брат Филипп, постоянно находившийся при раненом, который из-за быстрого нагноения впал в беспамятство и бредил, стал расспрашивать монахов – откуда у них знания по медицине. Ему было приятно узнать, что монахи, владеющие несколькими языками, читали и Галена, и Ибн Сину и других известных авторов древности и Востока.

Через две недели Бертран д'Атталь смог самостоятельно ходить, правда, постоянно держась за бок. Лихорадка прошла, он плохо ел и мало говорил, но всем на корабле стало понятно – опасности его здоровью нет. Эмбер де Божё-младший, регулярно навещавший в каюте своего бывшего противника,