Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья. Том 2 - Ринга Ли

хлынула на всех стоящих вокруг Лю Синя, сметая их на землю. Послышались крики. Праздничные одеяния глав и их свиты оказались безнадежно испорчены, как и их украшенные золотыми венцами прически. Облепленные тиной и водорослями, мужчины и женщины барахтались на снегу, пачкаясь еще больше.

Ни одна капля не задела Лю Синя. Юноша по-прежнему стоял под яблоней, пытаясь понять, что только что произошло. Оглянувшись и никого не заметив, он предположил, что заклинание купола над резиденцией дало сбой, о чем и поспешил сообщить во всеуслышание. Главы городов и их свита, казалось, не услышали его. Опозоренные и разъяренные, они барахтались у ног Лю Синя, словно кучка гуев, полностью облитые грязью и источающие жуткий смрад. Их губы были настолько плотно сжаты, что они не могли произнести ни звука, безмолвно содрогаясь от гнева. Лю Синь медленно провел костяшками пальцев по носу, вдыхая запах цитрусов. Бросив последний взгляд на этих людей, он направился в сторону резиденции, оставляя на белом снегу ямки от трости.

Тан Цзэмин, лениво опиравшийся на ствол дерева неподалеку и укрытый тенью раскидистых ветвей, откусил яблоко, глядя на людей внизу. Ранее сын Дун Чжунши вместе со своими дружками притащил его на задний двор резиденции, точно между ними не было никакой перепалки. Как оказалось, там собралась целая толпа подростков, которые развлекались вдали от взрослых, распивая украденное вино и хвастаясь друг перед другом похабными книжками.

Дун Пинъян так развеселился от выпитого, что всем подряд пересказывал ту историю с яблоками в карамели. И непонятно было – в самом ли деле он пришел в такой восторг от действий Тан Цзэмина или же удар его отца выбил из него всю дурь. Тем не менее Дун Пинъян без обиняков назвал Тан Цзэмина младшим братом и выразил желание сдружиться с ним, ведь в этом нет ничего странного – его отец и благодетель Тан Цзэмина поддерживают дружеские отношения. В красках расписав точность и меткость Тан Цзэмина, проявленные на прошлом празднике, Дун Пинъян привлек толпу друзей, чтобы уговорить его выстрелить из лука. Тан Цзэмин лениво огладил древко и натянул тетиву, прежде чем выпустить пять стрел подряд, и все они попали в цель. Краем глаза он заметил сверкающий взгляд Дун Пинъяна. Пропустив пару чарок вина, Тан Цзэмин быстро потерял интерес к вульгарным картинкам с женщинами и стрельбе из лука и отправился на поиски Лю Синя.

Наблюдая за развернувшейся картиной, он понимал, что Лю Синь неспособен послать достопочтенных особ прямо в лицо, но отнюдь не из-за кроткого характера, а чтобы не усугублять конфликт и их положение в Яотине. Вопреки такому мнению Тан Цзэмин от души высказал бы все, что он думает о главах и их отпрысках, но сейчас ему оставалось лишь вновь играть из-за ширмы.

Как только Лю Синь покинул сад, Тан Цзэмин откинул плод, который тут же угодил в голову кому-то из глав, и поспешил за юношей. Он почти нагнал Лю Синя на полпути к павильону, когда вдруг согнулся, видя, как из его носа на снег капает кровь. Поймав несколько капель ладонью, он перевел взгляд на удаляющуюся спину Лю Синя. Тряхнув головой и стерев кровь алыми рукавами, Тан Цзэмин побежал за ним, чтобы успеть как раз вовремя, отсчитывая секунды.

Три… Две… Одна.

С берега со свистом взмыли залпы огненных вспышек. В следующее мгновение звездное небо озарил поразительной красоты фейерверк, переливаясь разноцветными огоньками и водопадом скользя к земле. Грохочущие вспышки освещали все вокруг, кружа у полной луны, достигшей зенита.

Задравший голову Лю Синь вдруг почувствовал прикосновение. Посмотрев на Тан Цзэмина, он мягко улыбнулся и обнял его за плечи.

Но величайшей радостью в жизни Лю Синя был Тан Цзэмин.

– С Новым годом, А’Мин.

Глава 63

Серая мораль

Сразу после праздника весны столицу вольных городов засыпало снегом. Содержание городской гвардии обходилось недешево – их зимнее облачение было тяжелым, а копья могли разбить даже самый толстый лед. Но несмотря на дорогое обслуживание в особенно суровую зиму, Дун Чжунши не поднял налоги, вопреки опасениям горожан. Поскольку в мирное время особых дел для стражников не было, по приказу главы города они занимались расчисткой дорог и скалывали лед с высоких крыш. Люди с благодарностью относились к такой помощи, но все же поддерживали холодную войну с главой гильдии, помня, как бесчинствовали стражники.

Жизнь в Яотине вернулась в прежнее русло, но Лю Синь вдруг начал замечать в городе тут и там подозрительных личностей. Он знал, что некоторые стражники из управления нередко облачаются в гражданские одежды во время службы, чтобы лучше контролировать ситуацию. Однако эти люди никоим образом не походили на стражу. Они не казались опасными, явно были неместными, но пытались слиться с окружающими. Но, как бы ни старались, все равно выделялись на фоне остальных горожан. Эти люди были одеты в грубые волчьи меха и темные плащи, а на их суровых лицах то и дело проскальзывало недовольство городской суетой – будто они уже давно позабыли радости жизни. Ни для кого не было секретом, что вольные города открыли свои двери перед северянами, не собираясь выдавать их империи, но эти люди, словно только что вышедшие из снегов, будто ждали, что их вот-вот схватят и отдадут на казнь без суда. Они ходили в наглухо запахнутых тяжелых плащах, сквозь которые виднелись очертания длинных мечей. И даже позднее, когда морозы сошли и приблизилась весна, северяне не сняли меха и черные одежды.

Лю Синь столкнулся с одним из них на улице – случайно налетел на мужчину в давке и, оглядывая суровое лицо с кустистыми бровями и плотно сжатыми губами, подумал было, что стычки не избежать, как тот вдруг просто поставил его на ноги, сунул ему оброненную корзинку и побрел дальше. Кем бы ни были эти люди, в Яотин они пришли не со злым умыслом и почему-то собирались в основном у зданий управления городских стражников. Подумав об этом, Лю Синь не стал углубляться не в свое дело. Политика и планы Дун Чжунши его мало волновали – у него и своих забот хватало.

Горы трактатов росли в его доме день ото дня, и вскоре пришлось даже пожертвовать кладовкой с метлами, чтобы уместить книги, потому что Тан Цзэмин частенько спотыкался о них, да и Лю Синю заново ломать ноги совсем не хотелось. Через полмесяца, когда Ван Цзянь и Пэй Сунлинь вновь