«Дочь Ивана Грозного» - Ирина Семеновна Левит

искал. Гонтарев деньги Семенову не передал за неимением оных, землю получили другие, возможно, тоже за взятку, да только тут не поймали, сам Семенов где-то через полгода уволился и куда-то на юга перебрался.

– Но Гонтарев должен был искать, – не усомнилась Вера. – У него и кошелек пострадал, и репутация. Он потерял деньги и не получил землю. А строить он должен был с компаньонами, и деньги наверняка не только его, но и компаньонов.

– Вер, ну ты же знаешь, как оно на деле-то выходит: обычно либо находят по горячим следам, либо уж максимум в течение года. А дальше… редко, разве что повезет… – не испытал сочувствия к бизнесмену Гонтареву Роман.

Ну а чего сочувствовать? Мужик приготовил взятку, а ее у него нагло стырили. Вот только Лепешкин зачем-то интересовался Анфисой Сидоровной Хвостовой. Или ее внуком?

– Если человек ничего не нашел, это не значит, что он перестанет искать, – сказала следователь Грознова. – Да, Хвостов мог влезть в сигнализацию, но не мог вскрыть сейф, а значит, забрать главные деньги. Но он мог на что-то обратить внимание, что-то заметить, о чем-то либо предпочел умолчать, либо просто не придал значения. Ну так с ним, когда его взяли, не слишком-то дотошно и разбирались. Это, по большому счету, никому особо не было нужно. Операция по передаче денег чиновнику провалилась, Гонтарев, естественно, не признался, что кроме украденных ста двадцати тысяч в сейфе еще много чего лежало. Ни у кого не было интереса тогда слишком копаться – вроде как веских оснований не имелось. Но Гонтарев вряд ли успокоился. Вора тогда слишком быстро взяли, и Гонтарев до него не успел дотянуться. Но ему обязательно нужно прощупать Хвостова, а значит, наш Виктор Иннокентьевич будет дожидаться, когда Денис Юрьевич выйдет на свободу, и вот тогда…

– Так вот хочу вам заметить, – перебил Морковин, – что Хвостов должен выйти на свободу с чистой или не чистой совестью в ближайшие дни.

– Тимур, пожалуйста, порыскай: есть ли хоть какие-то пересечения у Лепешкина с Хвостовым, а также у Хвостова, Бурова и Стрекаловой, – попросила Вера.

– Я, конечно, порыскаю, – пообещал Морковин. – Но только, Вера Ивановна, компьютер и телефон Лепешкина я изучил вдоль и поперек. Компьютер, правда, совсем новый, почти девственный, а где старый… возможно, в Москве в непонятном месте приныкан. А в его электронную почту я зашел, там в основном переписка с театрами, какими-то агентствами…

– Но ведь со Стрекаловой он переписывался, в том числе они друг другу пьесы отправляли по электронке, она мне сама говорила, – обратила внимание Вера.

– Значит, у него есть еще один почтовый ящик, но на этом компьютере адреса нет. В конце концов, спроси у Стрекаловой, она ведь теперь от тебя не таится. И еще мне бы хорошо посмотреть комп и телефон самой старухи.

– Она не старуха, – машинально поправила Вера, прикидывая, как без сложностей добыть технику Гертруды Яковлевны. С ходу на ум ничего не приходило.

– А компьютер и телефон Хвостова наверняка в вещдоках хранятся, – подсказал Тимур. – Его же по горячим следам взяли в квартире, так что вряд ли он успел куда-то припрятать.

Вера кивнула: с этим было проще.

– И нужно все внимательно осмотреть в квартире Бурова, в том числе забрать технику. Рома, ты ведь почти подружился с его соседкой? – Она послала улыбку Дорогину, у которого от перспективы лазать по углам скривилось лицо.

– То есть обыск? – спросил он кисло.

– Нет-нет, исключительно добровольный осмотр. Во-первых, писать постановление на обыск у меня нет оснований, а, во-вторых, обыск – это понятые, излишнее внимание и вообще шумиха. А хочется максимально тихо. Договорись с соседкой полюбовно, она вроде как смотрящая за буровским хозяйством. Придумай для нее какую-нибудь сказочку.

– А если потом придется официально приобщить?

– Ну, – усмехнулась Вера, – тогда мы еще что-нибудь придумаем. Сделаем, как полагается.

– Играем с законом? – не удержался от ехидства Роман.

– Действуем всецело в интересах дела, – ласково поправила Вера. – Так что я вечером иду на доклад к начальству, а ты уж, друг любезный, отправляйся к Бурову. В конце концов, не могу не напомнить, Ромочка, что исключительно благодаря тебе был обнаружен пакетик с гомеопатией в халате Лепешкина. Так что ты по части обысков-осмотров себя недооцениваешь.

– Какой гламур! – захохотал Морковин. – А теперь изобразите чмоки-чмоки!

Глава 21

Вернувшись в кабинет, Вера решила позвонить Паше Гаврилину, хотя и знала: криминалист сильно не любит, когда его дергают. «Если анализ занимает десять часов, то за восемь я его не сделаю, хоть задницей на оборудование сяду», – ворчал он в подобных случаях. Вера повертела в руке телефон, но тот неожиданно зазвонил сам, и на экране высветилось «Гаврилин».

– Ну что, небось, ерзаешь, рвешься подпнуть меня? – весьма ехидно осведомился Паша.

– Ну как ты мог подумать? – соврала Вера. – Я ведь знаю, ты это не любишь.

– Терпеть не могу, – подтвердил очевидное эксперт. – Но за твою деликатность готов тебя порадовать. Или разочаровать. Тут уж на твой вкус. В общем, – перешел он на серьезный тон, – гомеопатия, которую ты мне принесла от старушенции, отравлена точно так же, как и у Лепешкина. То есть вся эта лечебная крупа из одного замеса. Удивлена?

– Нет, – на сей раз честно ответила Вера.

Она действительно ожидала нечто подобное. Яд попал к Лепешкину через одни руки, а вазой по голове драматург получил через другие. Но не факт, что по разным причинам. Причина как раз могла быть одна. Вот только какая: не пьесы же?

Именно с пьес, которые писал вовсе не Лепешкин, а Стрекалова, Вера и начала свой доклад Евгению Владимировичу Мирошниченко. Впрочем, докладом в буквальном смысле слова назвать это было нельзя – скорее, просто беседой. Как сказал ей в свое время полковник Клименко, пребывание на службе следователя Грозновой, к сожалению, почти всегда будет зависеть от того, кто у нее окажется в начальниках. Пока, к счастью, ей в этом везло.

– Прямо Шекспир… – задумчиво протянул Мирошниченко.

– Почему Шекспир? – не поняла Вера.

– Так ведь до сих пор гадают, кто на самом деле писал пьесы под этой фамилией.

– Ну, тут гадать, по крайней мере нам, не придется. Стрекалова не промах, у нее на все документики имеются.

– И она дала Лепешкину отравленную гомеопатию…

– Она просто поделилась с ним своим снадобьем, о чем мне совершенно спокойно сообщила сама. – О том, что предварительно на разведку в гомеопатические центры были отправлены Ружецкая с Панюшкиной, Вера благоразумно умолчала. – И она, судя по всему, даже не догадывается о яде. Сама четыре дня принимала.