Король Людовик Святой - Сергей Евгеньевич Вишняков

лишь слухи. Никто не стал разбираться. Умер человек – и Бог с ним. Крестоносцы уплыли. Барона похоронили в семейном склепе. Тут же возник вопрос – кто будет управлять землями де Вельда. Брат де Вельда – Балиан сразу предъявил на них права в обход Катрин как супруги. Но никак не мог подступиться, так как закон был на стороне вдовы. Он стал говорить, что, мол, брак не был консумирован, а значит, он недействителен. Доказательств сеньор Балиан не привел, однако затеял расследование этого факта, привлек священников. Суд в Тулузе предложил Катрин проверку на ее девственность, на что баронесса, до глубины души оскорбившись этим предложением суда, конечно, отказалась.

Но тут выяснилось, что Тибо де Фрей, уходя в поход, взял много денег в долг, и кредиторы стали донимать Катрин, когда стало ясно, что вся армия погибла и барон не вернется. Тогда-то снова подступил к Катрин Балиан де Вельд. Он предложил ей продать ему замок и земли мужа. И тем самым заплатить долг собственного отца, закрыть вопрос о консумированности брака. Земли де Вельда стоили очень много, а сеньор Балиан предложил сумму лишь для покрытия расходов на кредиторов Тибо де Фрея. Тем не менее Катрин согласилась, не желая нищеты для своего брата и матери.

Так Катрин де Фрей снова стала жить в Монтефлере.

…Бертран лежал в своей комнате, ничуть не изменившейся за шесть лет, и представлял, как он завтра поедет в Монтефлер. Он был счастлив. По сути, главное осталось, как и прежде, – он свободен, свободна Катрин. Тибо де Фрея больше нет. Нет и Антуана де Вельда. Преграды исчезли. Но Бертран понимал, что изменился он, став калекой с отталкивающим видом. Он не приобрел богатства и так же беден, как и раньше. А Катрин? Она тоже могла измениться. Побывав замужем, потеряв отца, мужа, вступив в судебные тяжбы, она могла стать другой. Как минимум забыть о Бертране. Ведь она еще молода, мать может устроить ее брак с достойным сеньором.

Но Бертран был уже спокоен. Он вернулся, он дома, все остальное решится завтра, и не надо раньше времени переживать.

Следующим утром Бертран оседлал коня и отправился в Монтефлер. Он вспомнил день, когда покидал родные края, отправляясь в поход. Тогда Атталь представлял себе, как вернется, и вот этот день настал. Увы, он задержался на целых шесть лет.

Испытания, перенесенные им, заставили по-иному взглянуть на многие вещи. То, что раньше вызвало бы волнение, теперь отзывалось в душе молчаливым восприятием действительности, приправленным глубокой радостью просто жить. Бертран улыбнулся, видя замок, но не пришпорил коня, а медленно доехал до него. Скорее всего, в Монтефлере уже прослышали, что он вернулся, и ожидали визита со дня на день, но зачем откладывать то, чего ждал долгие годы?

В воротах замка он с достоинством назвал себя стражнику, попросив доложить о приезде господам. Пока стражник отправился с докладом, Бертрана обступила замковая челядь, с интересом рассматривая и расспрашивая шевалье в плаще с крестом, в скромной походной одежде. Но Бертран не хотел ничем существенным делиться до тех пор, пока не увидит хозяев замка, и отвечал коротко, скудно.

И вот его повели в донжон. Бертран вошел в рыцарский зал. Во главе стола сидел одиннадцатилетний Жан де Фрей, одетый торжественно по случаю встречи со своим вассалом. Котту юного сеньора украшал родовой герб с шестью львиными головами. По правую руку сидела мать Изабелла де Фрей – постаревшая, еще более строгая, чем раньше, бледная, чьи морщины на лице были видны даже на большом расстоянии. По левую руку от брата сидела Катрин в черном платье, оно красноречиво говорило, что молодая женщина носит траур по мужу. Но глаза ее по-прежнему сияли так ярко, что Бертран подумал – именно они освещают полумрак рыцарского зала, а не свет из маленьких открытых настежь окон. Темно-русые волосы Катрин казались еще темнее из-за черного платья, а пухлые губы бледными, веснушки – большими. Не такой помнил Бертран девушку, которую любил. Впрочем, он понимал, что образ ее за долгие годы в его голове преобразился, стал идеальным, исказился. Этот образ нужен был ему, чтобы выжить. Теперь он с радостью отбросил его в сторону, наслаждаясь видом настоящей, живой Катрин.

Бертран поприветствовал каждого члена семьи сдержанно, но уважительно и услышал такие же сдержанные приветствия в ответ. Жан де Фрей тонким мальчишеским голосом пригласил его сесть напротив себя на другом конце стола.

– Мы рады, господин д'Атталь, что вы вернулись из похода живым, – сказал юный барон. – Признаться, я не помню вас. Я был слишком мал. И отца я тоже плохо помню. Прошу, расскажите мне о нем.

Слуга налил Бертрану вина и поставил перед ним тарелку с едой, но шевалье не притронулся к ним. Он знал, что, конечно, настанет момент, когда надо будет рассказать о Тибо де Фрее, но как о нем говорить – правду или полуправду? Бертран решил, что правда никому не нужна, Жан де Фрей хочет гордиться своим отцом, погибшим в крестовом походе, к тому же все обиды на барона Атталь давно пережил.

– Ваш отец и мой сеньор барон де Монтефлер был славным рыцарем Христа, никогда не отступал, всегда бился в первых рядах. Он был примером для многих. Некоторое время он служил папскому легату Эду де Шатору – это невероятно почетно! Увы, он погиб в один из вечеров под крепостью Дамиетта, в сарацинской стране Египет. Враги прокрались в палатку, смогли обезоружить барона и убить. С ним отправился к Господу и капеллан Филипп. Мы с вашим дядей Генрихом де Совом отправились по следу убийц, нашли их и наказали по справедливости. Увы, позже, когда начались тяжелые битвы с сарацинами, Генрих де Сов тоже погиб в крепости Мансура. Я был при его последних минутах. Тогда погибло много славных рыцарей, в том числе и брат короля граф д'Артуа, которому мне посчастливилось лично служить.

Жан де Фрей, слушая рассказ, сразу как-то преобразился, подтянулся. Бертран был уверен, что сейчас перед взором мальчика проносятся вражеские всадники и сражающиеся с ними крестоносцы, среди которых отец и дядя. Атталь бросил взгляд на Катрин – она не отрываясь смотрела на него, жадно ловя каждое слово. Бертран готов был держать пари, что именно так смотрела Стефания де Лампрон на Роберта д'Артуа, и это придало ему уверенности в себе и силы.

– Как же вам удалось спастись, когда так много погибло других рыцарей? – задала жестокий вопрос Изабелла де Фрей, в отличие от