Путь Абая. Книга первая - Мухтар Омарханович Ауэзов

Но в последний год жизнь его выправилась. Опять он оказался на своем месте: его приблизил к себе Такежан, сделал своим нукером. И хотя у Такежана никакой власти в степи нет и владетель он еще молодой, он со своим подручным-нукером позволяет себе многое. Особенно великое рвение и свирепость проявляет при охране своих пастбищ и угодий. Не хуже самого старшины, Такежан смело обижает, притесняет, самоуправно наказывает бедные, мелкие, безответные аулы. Они избивают чабанов, угоняют скот, ловят и уводят отбившихся лошадей, на их счету уже немало темных, неприглядных дел.

Как будто сам бог послал им в руки Даркембая! Жумагулу, давно желавшему хоть кого-нибудь схватить и придавить -отвести душу, случай такой представился. Ведь попался тот самый Даркембай, который больше всех был им ненавистен! Отправляя Жумагула на разборку, Такежан зычным голосом наставлял его:

- Помни! Всевышний отдал мне в руки Даркембая! Моего злейшего врага!

Жумагул пьянел от радостного чувства безнаказанности и вседозволенности. И он загонял коня в самую середину отары, раскидывая по сторонам полумертвых овец Даркембая.

В самую горячку его злого безумства, расходившегося пуще многодневной пурги, из крутящейся снежной метели вдруг выдвинулись и подскакали два всадника. Белые, сплошь забросанные снежной крупой, они казались посланцами ночного бурана. Жумагул не сразу их увидел, он носился по кругу, топча конем овец, и, потратив все матерные слова, начал по-черному перебирать предков Даркембая, начиная с самого дальнего пращура Бокенши. Когда подъехали белые всадники, Жумагул опрокинул на снег еще одну полумертвую ярку.

Подъехавшие всадники молча осадили коней перед Жума-гулом, отгородив собою бившуюся в снегу овечку. Один из них одним скачком приблизился к нему и схватил под уздцы его лошадь. Жумагул взъярился и, отклоняясь всем телом назад, занес камчу.

Тут раздался грозный крик Абая:

- Раскрой глаза шире, злодей!

Жумагул узнал Абая. Но свой оказался хуже заклятого врага: не дав ему опомниться и слова сказать, Абай сам, с высокого замаха, перетянул тяжелой плетью Жумагула по голове. Ударил два раза. Отшатнувшись, Жумагул хотел спасаться бегством, но не мог завернуть коня - тот был крепко ухвачен за узду Абаем. Оба пребывали в яростном молчании. Абай снова начал безжалостно работать плетью. Рука его была тяжела, Жумагул почувствовал это: словно удары дубиной обрушились на него. И вознамерившись лучше погибнуть, чем терпеть такое унижение, Жумагул сам решил наброситься на Абая. Но следивший за ним Ербол рывком бросил коня вперед и, нагнувшись с седла, взял Жумагула сзади в железные объятия.

В этот миг прозвучал возглас:

- Уа! Да поможет вам Аллах! Нашелся и для нас заступник! Не все люди - волки! Но ради Создателя - отдайте его в мои руки! - Это подоспел Даркембай.

Наконец-то он достал Жумагула, ухватил его за шиворот и одним могучим рывком сорвал с седла, бросил в рыхлый сугроб.

Абай зычным, еще звенящим от недавнего гнева голосом приказал:

- Гоните овец назад!

И замученных животных хозяева стада погнали к зимнику, к защищенному от ветра укрытию. Недалеко оказался стог сена со снежной шапкой на овершии. Абай велел подогнать овец к стогу. Медленно приблизившись, овцы затем бегом кинулись к сену.

Но Даркембай сильно испугался. Он был напуган не только тем, что со своим стадом самовольно вторгся в чужие владния, но и тем, что его овцы потравят сено в кунанбаевском зимнике.

- Е-е! Нельзя! Заворачивайте! Назад! Гоните овец от чужого сена!

Абай сердито прикрикнул на него:

- Чего ты кричишь? Пусть едят! Подгоняйте к стогу, я вам говорю! Бояться нечего!

Овцы, беспорядочно толкаясь, набросились на сено. Окружив стог, уткнувшись мордочками в живительный корм, замерли на месте.

- До утра не уходите от стога! Не тревожьте скот, пока не утихнет буран. Это сено принадлежит не только Такежану, я здесь такой же хозяин, как и он! - сказав это, Абай подозвал Даркембая.

- Пусть двое останутся с овцами, а ты садись на такежано-ва коня и скачи по ближайшим аулам. Скажи, что послал тебя я. Все аулы, что не смогли уйти на Чингиз, у кого гибнет скот, пусть пригонят его сюда. Все, что еще может стоять на ногах и передвигаться своим ходом, направят сюда, на три пастбища в урочищах Кунанбая. Пусть захватят с собой лопаты и кетмени. Очистят снег, помогут скотине добраться до корма. Так они смогут спасти от гибели своих овец. Передай эту весть во все аулы родов Торгай, Жигитек, Карабатыр, Бокенши. Будем вместе спасаться от джута. Скачи, Даркембай! Приводи сюда всех! - Так приказал Абай.

Когда с его поручением Даркембай вскочил на коня и ускакал, Абай наехал на Жумагула и, уперев морду своей лошади ему в грудь, угрожающе прикрикнул:

- Ты, негодяй и прихвостень! Чтобы это было последней твоей подлой выходкой! Понял? А Такежану передай, что если не переживет всего этого и сдохнет от злости, туда ему и дорога! Если он так силен, пусть на мне покажет свою силу, а не на тех, кто умирает с голоду! Ступай! Добирайся пешком.

Жумагул ни словом не ответил и, повернувшись, понуро зашагал в сторону аула Такежана.

Абай и Ербол направились обратно домой. Буран все еще не стихал. Казалось, он усилился, с еще большей силой хлестал по

лицам ледяным бичом. Мелкая снежная крупа, сыпля в самые глаза, не давала открыть их. Друзья взяли нужное направление и двинулись к Жидебаю.

К утру ветер стих, снегопад и буранные вихри отошли, как будто их и не было. Из-за далеких белых холмов поднялось светящееся багровое солнце. Лик его, казалось, был смущенным и удрученным. Красноватый отсвет на краях темных туч, раздвинувшихся перед ним, был тяжел и угрюм. Утро заснеженной степи вставало безжизненным. Ни единой живой души не видно было на всем белом просторе. Ослабевший ветер иногда брался за старое своими внезапными порывами, гнавшими по сугробам низкую поземку. Но заметно усилился трескучий морозец.

Даркембай верно оценил порученное Абаем дело. Ночь напролет он не сходил с коня. «Передай таким же, как ты...» - слова эти запали ему глубоко в сердце. И он промчался с поручением Абая по всем бедным аулам Карабатыра, Торгай, Борсак, Жуантаяк. Среди таких же, как он, были в этих аулах хозяева очагов, имущие скота всего лишь в двадцать-тридцать голов овец, и таких Даркембай не пропустил ни в одном из аулов, расположенных веером возле урочищ Жидебай и