Сеньора - Жозе де Аленкар

Однако еще больший гнев охватил его, когда нежданные гости имели наглость сообщить ему причину своего визита.

От некоторого источника они узнали, что старик Камарго составил завещание, по которому, насколько им удалось выяснить, оставлял все имущество и все состояние в наследство одной девушке, дочери некой пропащей женщины, любовницы Педро Камарго.

Ввиду этого племянники считали необходимым собраться в доме Камарго, чтобы выразить ему несогласие с его решением, в котором им виделся настоящий грабеж. Они надеялись, что старик согласится исправить свою ошибку и составит новое завещание, для чего привезли с собой нотариуса; а также заранее предупреждали дядю, что в противном случае примут меры, чтобы существующее завещание было признано недействительным на основании того, что девушка не является законной наследницей. На всякий случай племянники захватили с собой адвоката, готового подтвердить этот факт.

Старик слушал все это, сдерживая свой гнев, который рос подобно тому, как набирает силу вода, прежде чем прорвать плотину, или собирается буря, перед тем как разразиться.

Открыв табакерку, адвокат хотел достать из нее двумя сложенными пальцами понюшку табака, который должен был вызвать у него не только чихание, но и порыв красноречия, однако сделать этого не успел. Черепаховая табакерка вылетела у него из рук от мощного удара Камарго. Затем, схватив висевший на веранде хлыст, которым погоняли мулов, плантатор набросился на своих родственничков и тотчас разогнал их.

Мужчин, женщин и их детей – всех как водой смыло. Тогда плантатор позвал рабов и приказал им, вооружившись кнутами и цепами, вымести из дома оставшихся незваных гостей. Только выставив всех до одного со всеми их тюками и чемоданами, старик вернулся в имение.

Хотя Лоуренсо даже в свои семьдесят лет был очень крепок телом и обладал необычайной физической силой, он не перенес вспышки гнева, обуявшего его душу. Когда ему больше не на кого было обрушить свою ярость, она погубила его самого. Его мозг не выдержал напряжения.

После случившегося приступа старик оказался полностью парализован; в силу его природной живучести душа еще два месяца не покидала умирающее тело, пока не отошла в мир иной. Все время болезни старик провел в беспамятстве. Письма, отправленные ему Аурелией, попадали в ящик стола, куда клал их управляющий имением Камарго.

Аурелия почти одновременно лишилась матери и деда и осталась полной сиротой. В это тяжелое время девушку поддержал Торквато Рибейро, который уговорил дону Фирмину Маскареньяс взять сироту в свой дом.

Кроме этой дальней родственницы, за время болезни Эмилии и после ее смерти никто из близких матери не навестил Аурелию и даже не справился о ней. Лемос не появлялся и не давал о себе знать.

VIII

Согласившись переехать к доне Фирмине, Аурелия не хотела становиться ей обузой. Спустя восемь дней после смерти Эмилии, которые Аурелия провела в глубоком трауре, она при содействии Торквато Рибейро разместила в газете объявление, предлагая свои услуги школьной учительницы или гувернантки за умеренное жалование. Впрочем, Аурелия не гнушалась скромным ремеслом швеи, а также была готова ухаживать за какой-нибудь пожилой женщиной. Прошло больше месяца, но Аурелия не получила ни одного серьезного предложения. На ее объявление отвечали одни только авантюристы, предлагавшие ей сомнительный заработок. Сразу разгадывая их намерения, дона Фирмина не пускала их в дом и не позволяла им даже взглянуть на Аурелию.

Девушка хотела разместить еще одно объявление, но, прежде чем она успела это сделать, ее посетил один необычный гость, приложивший определенные усилия, чтобы найти ее по новому адресу. Он прибыл, чтобы сообщить Аурелии о смерти Лоуренсо Камарго.

– У вас находится документ, который передал вам мой друг. Он просил меня известить вас о том, что вы должны ознакомиться с этим документом в случае, если произойдет что-то непредвиденное. Кажется, мой друг предчувствовал свою скорую кончину.

В конверте, который плантатор оставил Аурелии, находилось его завещание. В нем Лоуренсо де Соуза Камарго признавал Педро Камарго своим законным сыном, упоминал, что тот был женат на доне Эмилии Лемос, и указывал в качестве своей единственной и полной наследницы рожденную в этом законном браке дону Аурелию Камарго, свою внучку.

К завещанию прилагался написанный рукой плантатора подробный перечень всего, что ему принадлежало, включавший пояснения относительно некоторых незначительных дел, которые он не успел завершить, а также советы по управлению имением.

Состояние Камарго составляло тысячу конто или около того. Как только стало известно, что Аурелия получила такое огромное наследство, в ее доме собрались все ее родственники, во главе которых был Лемос со своим семейством.

Пока его жена и дочери, руководствуясь корыстными интересами, рассыпались в похвалах и любезностях перед сиротой, которой не сказали ни одного доброго слова, когда она была бедна, расторопный Лемос убедил судью назначить его опекуном Аурелии.

Сначала девушка воспротивилась этому; ее первым желанием было показать судье злосчастное письмо, когда-то полученное от дяди, однако она опасалась скандала, а кроме того, ее радовала мысль о том, что она получит опекуна, над которым будет иметь власть.

Поэтому она согласилась находиться под опекой дяди при условии, что, как уже упоминалось, она не будет жить в его доме и общаться с его родственниками, которые так несправедливо обошлись с ее матерью. Об этом она сама сказала тетке и двоюродным сестрам, певшим ей дифирамбы.

Внезапно обретенное богатство, позволившее Аурелии выбраться из нищеты и подняться на самую вершину, произвело в ней значительные перемены. Не затронув ни ее характера, ни ее чувств, определявшихся тонким устройством ее души, эти перемены отразились исключительно на том, что можно назвать взглядами Аурелии на светское общество.

Если бы Аурелия жила спокойной, умиротворенной жизнью и была счастлива в любви, из нее получилась бы нежная супруга и заботливая мать. Подобно многим женщинам, она прошла бы свой путь, не ведая зла, словно чистый ангел, спустившийся на землю.

Однако ее юность расцветала в нездоровой среде, среди множества гнусных пороков, обступавших ее со всех сторон. Если бы не ее природная гордость, Аурелия не сохранила бы своей чистоты. И все же она нашла в себе силы противостоять всему дурному, подобно тому как растущий в пустыне кактус выдерживает палящий зной, и жила собственными мечтами.

Неудивительно, что, сопоставив свой высокий идеал с ужасной картиной, которую представляло собой светское общество, она стала презирать последнее, смотря на него как на прогнившее болото, покрытое прекрасными цветами, сорвать которые нельзя, не запачкавшись в грязи.

Именно по этой причине ее охватывал ужас при мысли о том, что ей придется приблизиться к этой пропасти, от края которой она предпочитала держаться на расстоянии. Ее душа восставала против несправедливости, с которой сталкивалась, а также против любого зла, творившегося в обществе. Но разве могла хрупкая девушка, оставшаяся сиротой, в одиночку побороть многоголовую гидру пороков света?

Неожиданно разбогатев, Аурелия, которой не с кем было разделить свое состояние, тотчас подумала, что оно может стать ее оружием. Она полагала, что богатство было ниспослано ей свыше, чтобы она объявила войну развращенному свету, выступив в защиту добродетели, попранной скопищем ростовщиков.

И тогда Аурелия стала готовиться к борьбе, к чему ее, вероятно, подталкивала мысль о браке, который она впоследствии заключила. Кто знает, может быть, унижая Фернандо Сейшаса, она хотела отомстить всем своим поклонникам?

В первые же дни после того, как Аурелия вступила в наследство, она выплатила все долги матери и вознаградила тех, кто оказывал поддержку ей и Эмилии, когда та была больна. Это все были люди бедные, жившие с ними по соседству.

Торквато Рибейро помогал девушке в различных вопросах, особенно в тех, которые были связаны с опекой. Бакалавр еще не имел адвокатской практики, но советовался с юристами по интересующим