Повести монгольских писателей. Том второй - Пурэвийн Хорло

— Дашма-гуай, познакомьтесь, это отец нашего Дамдина.

— Вот как? Здравствуйте. Вы, конечно, пришли на встречу Нового года?

— Кажется, да…

— Она скоро начнется. А пока не угодно ли вам подождать здесь? Еще должны подойти приглашенные. Пожалуйста, сюда! — И Дашма проводила старика на кухню.

Там между ними завязался разговор, говорили громко, в комнате было все слышно.

— Вы давно приехали?

— Всего день, как здесь.

— Я работаю контролером. Ребята сказали, чтобы я пришла к ним сегодня вечером. Я решила прийти пораньше, посмотреть, не надо ли им чем-нибудь помочь. Но они молодцы, почти все сами приготовили.

— Это хорошо, что они такие самостоятельные стали. Привыкли жить вдалеке от дома, от родителей. А то раньше баловнями были, ну и мы, родители, виноваты в этом — баловали их всячески, — вот и росли они большими шалунами.

— Пошалить они и сейчас любят. Соберутся вместе — шуму не оберешься. Особенно под Новый год всякие штучки любят выкидывать.

«Уже выкинули», — мысленно усмехнулся Батчулун, и ему представилось, что Дашма с отцом Дамдина выйдут вот сейчас из кухни и Дашма скажет:

«Так над кем вы решили подшутить сегодня? Кого обманываете? Членов комитета?! Такой обман — преступление». А Сурэн, как самый решительный из них, ответит: «Мы уже свою шутку сыграли». — «Над кем? Неужели надо мной и этим вот стариком?» — «Да, вы попались». — «Это вы бросьте! Знайте, что меня так просто не обманешь. Просто вам захотелось позабавиться. Что же, валяйте! Сегодня ведь праздничный вечер, все можно. И я пришла с намерением хорошо повеселиться. А завтра утром поговорим; если вы меня действительно надули, я вас всех поколочу половником…»

Батчулуну даже показалось, что Дашма уже схватила половник.

«Остается одно — сказать правду и перенести встречу на завтра, — решил Батчулун про себя. — И когда только мы научимся держать свое слово? А сейчас придется сказать, как обстоят дела на самом деле, что рассчитывали уложиться в срок, ведь никогда прежде не случалось, чтобы закрывали карьер. И все наши расчеты сорвались, извините».

Тревожные мысли, однако, не мешали Батчулуну продолжать прислушиваться к беседе Дашмы и отца Дамдина.

— У нас здесь много хорошей молодежи, — говорила Дашма. — Несколько сот человек, и все — отличные ребята. Активисты. Я, правда, вот этих, что в комнате, иногда крепко ругаю… для порядка, особенно когда они по дороге на работу изволят шутить со мной. Однако зла не держу. Наоборот. В душе я их очень люблю. Только подумать — они ведь совсем недавно пришли на карьер, а уже опытными рабочими стали. Двое женились, а их старшой — бригадир Батчулун, тоже, кажется, из Дархана невесту ждет. Правда, она почему-то не приехала сегодня, он бегал встречать ее на вокзал. А взять, к примеру, Довчина. Молод еще, а рассудителен: говорит, кончит горный техникум, тогда и женится.

— Однако некоторые из них недостаточно серьезны — не понимают еще сути вещей.

— А что с них требовать? В их возрасте это неизбежно. Ведь самому старшему едва двадцать стукнуло. А с вашим сыном Дамдином я только недавно познакомилась. Славный парень, добрая, чистая душа, однако тоже легкомысленный. Станет постарше, остепенится…

— Самое страшное для таких, как он, — гулянки. Не дай бог, станет «душой общества», тогда пиши пропало.

— Нет, это вы зря, ребята не так часто гуляют. Ну, в кино, конечно, сходят. И то изредка. Может, потому что подолгу показывают одни и те же картины, а что до гулянок, так они даже на Новый год и то лишнего не позволяют, водки не пьют, вот разве что хорошо поесть любят.

Слова Дашмы подействовали на ребят. Батчулун вообще весь ушел в себя: «Все мы — законченные шалопаи, ветреные, легкомысленные… Плана не выполнили, итоги как следует не подвели, а шумиху подняли: Новый год, Новый год! И во всем этом прежде всего виноват я. А мороз, что остановил работу в карьере, тут ни при чем! Ох, и достанется нам в комитете! Ославят на весь карьер…» Батчулун обвел взором комнату.

Дамдин сидел на диване и осторожно, еле слышно, перебирал струны гитары. Довчин возился у елки, делая вид, что хочет там что-то подправить… Дорж глубоко задумался. Все были расстроены. Да и как можно было оставаться спокойными?

В довершение всего из кухни донесся голос Дашмы:

— Эй, ребята! Уже почти восемь! Ваши гости не пришли еще? Что за народ вы наприглашали!

— Всего двое должны еще прийти! — ответил Батчулун со вздохом.

— И правда, у нас не так-то уж много гостей. Давайте скажем им все по-честному, — предложил Дорж. — Ведь главная причина не в нас: мороз да еще туман. Не наша вина! Еще никто не научился управлять погодой. Мы бы завершили план еще сегодня к полудню, но будь всего этого и если бы не закрыли карьер.

— Мороз виноват или еще что-нибудь, но факт остается фактом — план мы не выполнили, — отрезал Батчулун. — Праздновать в этом положении Новый год позорно. Лучше рассказать всем правду и отложить встречу.

— Тогда вообще позор будет, — произнес Дамдин. — Стыдно перед отцом. Тут скандал выйдет похуже, чем… — Он вспомнил рассказанную отцом историю с Гунгасурэном.

— Я вижу, никто из вас не отважится сказать Дашме-гуай и отцу Дамдина правду, — заключил Батчулун и встал было, чтобы пойти в кухню, как вдруг раздался стук в дверь. Никто не двинулся с места. Батчулун неуверенно направился в переднюю.

— Кто там? — спросил он.

— Это мы! Цагандай…

Батчулун открыл дверь, и в квартиру ввалилась целая толпа гостей: инженер Цагандай, один из членов комитета ревсомола, несколько парней и девушек, среди них жены Сурэна и Доржа. То ли они случайно встретились по дороге, то ли договорились прийти вместе — неизвестно. Только квартира сразу наполнилась весельем и радостью.

Под мышкой у члена комитета Батчулун заметил две папки в красном переплете.

— С наступающим Новым годом вас!

— Рановато, правда, но ничего!

— А, Сурэн! — Цагандай обнял Сурэна. — Ты ведь говорил, что не будешь встречать Новый год, побежал домой, а потом, значит, пришел все-таки…

— Здравствуй, Жаргал, ты тоже встречаешь Новый год?

— Не знаю…

— Послушайте, друзья! Ведь этот Новый год у вас, по существу, первый Новый год. А сколько их еще будет! Желаем вам всем успехов в вашем первом Новом году!

— Привет, Довчин!

— Наш Новый год — неважный, неудачный совсем Новый год, — сказал Довчин.

— Зачем такие плохие слова говоришь?

— Да получилось так, что мы не смогли уложиться в срок с программой.

— Правда, — тотчас поддержал Довчина Батчулун, — Так оно и получилось. Вечером ударил сильный мороз. Карьер