Путь Абая. Книга I - Мухтар Омарханович Ауэзов

- Человек - создание слабое и грешное. Разве может грешный человек удовлетвориться тем, что имеет? Сколько бы он ни имел, ему все мало.

Абай не только ответ получил - он услышал косвенное признание вины. Кунанбай брал вину на себя!

И Абаю открылось, что отец у него - большой, незаурядный человек. Он не похож на Байдалы, который может весьма красноречиво обвинять, искусно спорить, убедительно жаловаться. Нет, отец не искусный оратор, не краснобай - он глубокий, сильный, мыслящий человек. Он как те слоистые горные вершины, которые состоят из многих каменных напластований.

Кунанбай ушел один, погруженный в свои мысли. Майбасар ушел еще в самом начале разговора отца с сыном. Абай остался сидеть на вершине холма, снова не находя ясного ответа на свои, уже новые, вопросы и тревожные размышления.

3

Перед возвращением в Жидебай из отцовского аула Абай спрашивал у него, как в этом году будет обстоять дело с весенней кочевкой. Кунанбай велел Большому аулу начинать раньше других, но двигаться не по прежнему кочевому пути и не в том порядке, что раньше. До этого аулы Кунанбая сначала собирались всей кочевой ордой в Карашокы и оттуда друг за другом караванами уходили за Чингиз по перевалу Бокенши. Нынче Кунанбай решил кочевать по новому пути, через перевал Акбайтал, ибо летние джайлау этого года были выбраны им по берегам реки Баканас, протекающей за этим перевалом.

Баканас и Байкошкар - самые большие реки на летних пастбищах Тобыкты. Раньше, если аулы Кунанбая занимали летом берега Байкошкара, на Баканасе располагались аулы рода Кокше, земли эти вдоль реки принадлежали им.

Но поскольку теперь Кунанбай был во вражде с Каратаем, то появилось у мырзы намерение отнять у Кокше право на его единоличное владение пастбищами и запустить свой скот на эти земли.

Были и другие расчеты. Этим летом три рода - Жигитек, Бокенши, Кокше собирались кочевать вместе. Явно готовили что-то, недаром было предупреждение от Байдалы. Их аулы совместно копят силы для каких-то враждебных действий, и надо было постоянно следить за ними. С этой целью Кунанбай и решил внедрить аулы иргизбаев среди их летних станов.

Если джайлау расположатся чересполосицей, вперемежку, то аулы поневоле станут тесно общаться, начнется круговое хождение в гости, будут совместные праздники, торжества и сходки. При такой жизни, добрососедских отношениях и смежном ведении хозяйства будет проще расположить людей к себе. И Кунанбай решил отправить на джайлау в Баканас свой Большой дом во главе с матерью Зере. Это самый уважаемый дом во всем Тобыкты, главный очаг рода. К тому же Улжан славилась как щедрая и гостеприимная хозяйка дома, не то, что скуповатая байбише Кунке. Улжан могла без особых стараний расположить к себе людей, помирить их при разногласиях, взаимных обидах, доброжелательно встретить и проводить гостей, и все это способствовало возвеличению дома Кунанбая.

«Кочуйте через перевал Акбайтал, проследуйте в сторону Баканаса, располагайтесь по соседству с Бокенши, Кокше» - отдавая такое распоряжение, Кунанбай знал, для чего это делается.

Абай не постигал всей глубины замыслов отца. И хотя он подумал, что новая кочевка принесет немало неудобств аулу, душа его тихо ликовала. Кочевой путь вверх к Караулу, затем жизнь в продолжение всего лета поблизости от дома Суюндика означали то, что пути-дорожки его и Тогжан опять могут сойтись! А он-то предавался печали и унынию, не видя никаких возможностей для этого. И вдруг - такое везение!

Во все последние дни юноша пережил множество всяких встреч, испытал немало сильных впечатлений - но ни на мгновение не оставляло его глубинное чувство счастья, и это счастье носило имя Тогжан. Она всегда была перед его глазами. Он не смог бы, если и захотел, скрыть своих чувств. Однажды, задумавшись о ней, Абай не сразу заметил на себе пристальный взгляд отца, и он тут же покраснел перед ним. Кунанбай, хотя и видел какие-то перемены в сыне, никакого значения этому не придавал. Абай же, всей душой радуясь новому кочевью на Баканас, через перевал Акбайтал, выразил вслух только одно сомнение: хорошо ли, что их аул отправится отдельно, в отрыве от всех остальных? Но и об этом Кунанбай уже подумал заранее.

- Зачем же? Не только наш аул будет там. Разумеется, ему не стоит оказываться в одиночестве среди чужих. Хочешь знать - туда еще отправятся более десятка аулов, мало не покажется, - усмехнувшись, сообщил он. - Всех я уже оповестил. Кроме наших, там будут аулы Жуантаяк и Карабатыр.

Это были аулы из небольших мирных родов, всегда подчиненных порядкам и указаниям Кунанбая, так что их соседство не вызывало у Абая сомнений. С легкой душой Абай отправился в аул своих матерей.

Надежда вновь увидеть Тогжан окрылила Абая, он летел из Карашокы домой, вдохновленный чудесной новостью. Всю дорогу он проскакал, ничего не замечая вокруг. Нетерпеливое ожидание будущей встречи с Тогжан неудержимо влекло его вперед - скорее, скорее!

Он шлет ей нежные послания, в душе рождаются ласковые слова: «Ты моя первая и единственная! Ты моя самая желанная в жизни! Ты мое бесценное сокровище!» Юное сердце его колотится так сильно, что заглушает топот резвого иноходца Аймандая. Молодой порыв к жизни, к счастью пылает в нем, словно бушующее пламя степного пожара.

Никогда еще он не преодолевал путь от Карашокы до Жи-дебая так быстро. Верный скакун перенес его от аула до аула единым махом. Абай не заметил, сколько времени ушло на дорогу, - ему показалось, что всего одно мгновение.

Аул в Жидебае, оказалось, тоже перебрался из зимников в юрты. В эту весну половодье на реке Караул широко разлилось по всей округе, паводком пространно затопило поемные луга Жидебая, на них выросла обильная трава. И по яркой, зеленой равнине раскинулись белоснежные войлочные шатры большого аула. В вечернюю пору, при ясной погоде, мирный аул выглядел уютным, приветливым и словно приглашал на отдых всякого путника, проезжавшего мимо. Вокруг теснились в загонах пригнанные на ночь большие отары овец. Блеяли ягнята, лаяли собаки, перекликались людские голоса - звучал жизнерадостный шум вечернего аула.

В этом году горные джайлау рано покрылись зеленью. Кочевники Причингизья, оставляя первую траву на равнинном подножье, спешили перегнать скот на летние пастбища. Большой аул также был охвачен нетерпением скорее выйти на кочевой путь.

Улжан все хорошо поняла, что передал ей сын от имени мужа. Но она представила себе, сколько времени понадобится на сборы, и ответила сыну, что меньше чем за неделю им не