Путь Абая. Книга II - Мухтар Омарханович Ауэзов

он подъезжал к белому двухэтажному каменному дому, расположенному в одном из глухих тупичков на высоком берегу Иртыша. Сам спешивался, лошадь передавал Баймагамбету, и тот уезжал назад, с тем, чтобы вечером вернуться за Абаем. Дом, к которому подходил Абай, был городской библиотекой. Он днями напролет занимался в читальном зале. Если же библиотекарь в обещанный день выдавал ему книгу на руки, нукер не уезжал, а ждал его снаружи, и тогда Абай, получив или обменяв книги, выходил вскоре из библиотеки и с книжками в коржуне ехал домой.

Сегодня он как раз хотел взять книги на дом и оставил Бай-магамбета дожидаться. В большой комнате читальни на этот раз оказалось много народу: мужчины и женщины разного возраста, по-разному одетые, в основном - учащаяся молодежь. Сидели за каждым столом, по два-три человека. «Здесь находится самое ценное из всего этого города», - подумал Абай, с радостным волнением переступая порог библиотеки.

Библиотекарь, скромно одетый старичок со стриженой клинышком седенькой бородкой, с живыми глазами, встретил Абая приятной улыбкой, как старого знакомого.

Недалеко от стола выдачи, возле выхода из читальни, сидел некий кудрявый чиновник с лихо закрученными усами. Он поглядывал маслеными глазками на свою соседку за столом, нарядно одетую молодую даму, и что-то ей тихо говорил с победительной улыбкой на румяных губах. Заметив вошедшего в зал Абая, он указал пальцем на него и громко сказал своей собеседнице, в расчете на то, что и другие тоже услышат:

- Удивительное дело! С каких это пор в Гоголевскую библиотеку стали заходить верблюды?

Кое-кто из молодых людей, оторвавшись от книги, увидел Абая - в широком степном чапане, в вышитой шапочке, - фыркнул и бездумно рассмеялся. Молодая женщина, сидевшая рядом с кудрявым мужчиной, шутки его не восприняла, а, наоборот, густо покраснела, устыдясь за него, и опустила голову. И у Абая, заметившего это, стремительно вспыхнувший в нем

темный гнев не вздыбился яростью, но был укрощен спокойной усмешкой. Улыбнувшись, Абай ответил кудрявому:

- Почему бы сюда не зайти верблюду, господин чиновник, если здесь уже сидит осел?

На этот раз рассмеялись все. Задохнулась от смеха, откинулась на стуле молодая дама. Кудрявенький чиновник сначала весь побелел от злости, потом стал краснеть от досады и стыда. Молча уткнулся в свою книгу, пригнув свою курчавую голову. Абай обратился к старому библиотекарю, спрашивая у него номер «Русского вестника».

Между тем смех и оживление в зале сошли, снова установилась тишина. К разговаривавшим Абаю и библиотекарю шагнул стоявший рядом со столом выдачи высокий человек с окладистой бородой и могучим лысым черепом.

- Этот номер у меня, - произнес он густым басом. - Но я уже его просмотрел, могу отдать вам. Только скажите мне сначала, почему вы его спрашиваете?

- Там печатается новый роман Толстого. Я хочу его прочесть.

- Так вы знаете сочинения Толстого? А что в них заинтересовало вас? - живо спрашивал бородач. - И давно вы начали его читать?

- Нет, я еще совсем мало знаком с книгами Толстого, - отвечал Абай этому пытливому человеку с умными глазами, сразу проникаясь к нему доверием, - но я слышал, что это самый мудрый, самый великий сын своего народа. Вот я и хочу узнать, чему учит этот человек.

- О, это хорошо! Замечательно! - воодушевленно продолжал бородач. - А мне приходилось вас раньше видеть при других обстоятельствах, правда... не очень приятных. В канцелярии областного управления. Вы там хорошо проучили кое-кого. Но скажу вам честно, сегодня вы были великолепны и произвели на меня еще большее впечатление, чем тогда. Давайте познакомимся! Михайлов Евгений Петрович.

- Ибрагим Кунанбаев, - представился и Абай. - Я вас тоже знаю, наши друзья рассказывали... Очень рад нашему знакомству!

Они вместе вышли из библиотеки и отправились пешком по берегу Иртыша, продолжая разговаривать. Абай шагал, распахнув чапан, заложив руки за спину, держа в них камчу и тымак. Баймагамбет следовал сзади верхом на своем коне, держа повод Абаевой лошади в руке, весьма удивленный тем, что его бай идет пешком только для того, чтобы разговаривать на ходу с каким-то русским мужиком. Вскоре они дошли до белого каменного дома, одиноко стоявшего на высоком берегу, недалеко от водяной мельницы. Михайлов предложил:

- Зайдемте ко мне. Хотелось бы еще поговорить с вами.

Абай поблагодарил и согласился. Чувствуя, что Абай засидится в этом доме, Баймагамбет с лошадьми ушел на Иртыш.

Михайлов жил в просторной, светлой, чисто прибранной комнате. Радуясь новому знакомству, Абай увлеченно проговорил с ним до самого вечера.

У Абая были причины интересоваться Михайловым. Раньше о нем много рассказывал адвокат Андреев, и по его словам, Михайлов был самым образованным и умным человеком во всем Семипалатинске. Оказывается, он свою жизнь посвятил общественному служению и еще в молодые годы подвергся гонению и преследованиям со стороны властей. Но эти гонения не сломили его дух, а послужили к вящему его укреплению, росту и совершенствованию; в ссылках и тюрьмах, встречаясь с заточенными в них лучшими умами России, он получил отменное образование и приумножил свои знания. По мнению Акбаса Андреевича, бородатый и лысый Михайлов, похожий на обыкновенного мужика, являлся одним из самых передовых людей своего народа и мог бы стать его гордостью, выпади ему судьба жить в другие времена. И вот Абай, наконец, встретился с этим человеком, мог с ним разговаривать.

Михайлов спрашивал, что успел прочесть по-русски Абай, и, одобрив его выбор, всячески поддерживал дальнейшее стремление Абая к самообразованию. Абаю порой казалось, что перед ним находится учитель, хорошо представляющий способности своего ученика, - Абай с улыбкой признался Михайлову, что чувствует себя робким учеником перед ним.

- Или, если вам будет угодно, вы как тот искусный табиб-костоправ, который находит своими чуткими руками место скрытого перелома и одним нежным движением вправляет кость. Вы обнаруживаете во мне мои самые потаенные раны, скрытые печали и чудесными словами врачуете меня!

Абай говорил по-русски, иногда с трудом подыскивая слова и составляя их в неверном порядке, но Михайлов, внимательно вслушиваясь в них, склонив свою лобастую, лысую голову, сразу понимал их смысловое значение и чувствовал силу мысли степного философа. Услышав красивое сравнение с костоправом, он даже засмеялся