Путь Абая. Книга I - Мухтар Омарханович Ауэзов

по приезде в город: снят с должности ага-султана. Одного этого сообщения было достаточно, чтобы у родни возникло немало тревожных вопросов и догадок. Но Кунанбай коротко отзывался: дуан пока не отпускает, дознание продолжается.

Действительно, в Каркаралинске избрали нового ага-султана, им стал Кусбек, потомок Бокей-тюре - старинного ханского рода. Когда-то он занимал эту должность, но тоже был снят властями. Вновь вернувшись на должность, он не стал, разумеется, особенно жаловать Кунанбая. Кусбек еще не забыл своего проигрыша ему на прошлых выборах. И ко всему, он был близок к богатею Баймурыну, который придерживался стороны Божея в отшумевшей недавно тяжбе по междоусобной степной войне кочевников.

Ага-султан поменялся, но рыжий «майыр» оставался. В бытность Кунанбая на месте ага-султана этот «чиноулык» не особенно жаловал его, и вот они оба, новый ага-султан и рыжий «майыр», стали нагнетать дело Кунанбая новыми обвинениями, раздувать засланными «приговорами» из разных племен, утяжелять дополнительными кляузами и ябедами - и отправляли всю эту бумажную стряпню в Омск. Тайной целью, тщательно скрываемой от Кунанбая, был переброс его дела под следствие губернского корпуса. Это означало, что если их замыслы осуществятся, Кунанбая могут и сослать.

За пару месяцев пребывания в округе дела его заворачивались все туже, пришлось снова обратиться за помощью к своим доброхотам и сторонникам, таким как Алшинбай. И лишь после того, как фигура Алшинбая открыто противостала Кусбеку, новый ага-султан, зная силу этого бия и ведая про его решительное влияние в выборах на эту должность, - начал потихоньку уходить в сторону.

Однако кое-какие бумаги успели уйти в Омск. И теперь, в противостояние Кунанбаю, вырисовались прожорливый «майыр» и прибывший из Омска чиновник. Работу над тем, чтобы их задобрить и умаслить, опять-таки Кунанбай поручил Алшинбаю. Средства, пускаемые в ход, были прежними - деньги, взятка натурой, щедрые расходы на угощение и подарки. Но настала зима, упали цены на скот. Гнать через такое большое расстояние скотину было невыгодно, она сильно теряла в весе. И Кунанбай с Алшинбаем стали ощущать некоторую нехватку в средствах. Но тут в Каркаралинск прибыл из Семипалатинска крупный купец, бай Тыныбек. Привел он большой караван, нагруженный тюками с дорогим товаром, хотел продать его и закупить у всего населения Каркаралы шкуры животных, забитых для зимней заготовки мяса - согыма.

В торговых делах с местным населением Алшинбай с Кунан-баем были для Тыныбека самыми выгодными посредниками и партнерами. Он отпускал им в долг разные товары, давал мануфактуру под залог скота, а они помогали ему обернуться таким образом, чтобы за овцу можно было получить теленка, а теленка со временем превратить в бычка, бычью шкуру обменять на овцу. Купец Тыныбек хотел бы прочно укорениться в деловой жизни округа, и с этой целью в прошлом году, при встрече в Семипалатинске, он высказал Кунанбаю свое желание породниться с ним, высватав его дочь за своего сына.

Тогда Кунанбай ясного ответа не дал, лишь туманно обнадежил Тыныбека. Ага-султан посчитал недостойным для себя выдавать дочь за городского купца, боялся, что не оберется наветов: «Отдал дочь не в хороший дом, а за хорошие деньги». А сейчас, как раз нуждаясь в этих деньгах, Кунанбай сбавил гонору, и когда Тыныбек вновь обратился к нему с тем же предложением, отнекиваться не стал. Алшинбай выступил сватом, и дело сделалось. Кунанбай дал согласие на помолвку своей дочери Макиш с сыном купца.

С этого дня замок денежного сундука Тыныбека открылся для Кунанбая, и прожорливый «майыр» стал намного доступнее для тайных переговоров. В нем Кунанбай теперь не сомневался, но для него непонятным оставался «чиноулык» из Омска, Чернов, который специально был прислан корпусом для прекращения междоусобной войны и смены ага-султана. Кунанбай с Алшинбаем опасались, гадали: возьмет, не возьмет Чернов?

И вот, с помощью толмача Каска, Алшинбай два вечера подряд ублажал желудок омского чиновника, ухаживал за ним и обхаживал его с великим старанием. На третий день пришел к свату Кунанбаю с доброй вестью:

- Слава Аллаху, глотка у него оказалась широкая. Все глотает, что ни попади туда, хватает, рвет и проглатывает, от удовольствия урчит и прикрывает глаза. Ничего особенного не требует, не важничает - даже для виду. Мечет все подряд, никакой даже поганой мелочью не брезгует. А ведь всю осень приглядывался я к нему и думал, что сухой он и жесткий человек, неприступный чиноулык, смертельный капкан для тебя!

Стало быть, дальнейшее преследование в округе для Ку-нанбая прекратилось, оставалось только приостановить поток поступающих бумаг и уничтожить их. Но именно в этот момент поступило из Омска неожиданное распоряжение. Вследствие рассмотрения уже отправленных туда ябедных бумаг решением корпуса майору строго предписывалось явиться самому и доставить Кунанбая и все его «дело».

Каркаралинский чиновник, успевший нахватать взяток, заметался в растерянности. Поездка Кунанбая в Омск никакими силами не могла быть отменена. Кунанбай отправил с этим известием шабармана в аул. Там восприняли эту поездку как судебное наказание, как ссылку. В Бокенши, Жигитек заговорили: «Все, Кунанбаю конец, он осужден. Его ссылают в Итжеккен, где ездят на собаках». «Нет, еще дальше - на край света в Тескентау, где Темирхан-шора живет».

Кунанбай отправлял домой еще нарочных, успокаивая своих домочадцев, особенно старую мать: «Пусть не пугается! Съезжу в Омск, раз это надо. Все будет в порядке».

Но сколько бы ни успокаивал Кунанбай, после каждой весточки от него старая Зере делалась все печальнее. Участились ее грустные вздохи. Стало затягиваться ее отрешенное молчание. Во время вечернего намаза она вдруг могла умолкнуть и через какое-то время негромко, полушепотом произнести совсем не молитвенное: «А ведь он там совсем один-одинешенек... Бедняга, всегда у него было так. Одинокий он у меня».

По прибытии распоряжения из Омска Алшинбай, майор Чернов и Тыныбек, посовещавшись, решили, что уклоняться от поездки Кунанбаю не следует. Майор отправил вперед, срочной депешей, сообщение о своем выезде и должен был скоро выехать сам, захватив все бумаги по делу Кунанбая. Майор дал слово ему, что в Омске добьется прекращения его дела. Как это сделать - обдумает по дороге. Но по прибытию в город решение у него уже будет.

Кунанбай первым тронулся в путь. В поездку были взяты лучшие кони, удобные крытые сани, захватили вдоволь продовольствия, учтена была и запасная упряжка крепких лошадей. Денег он взял вдоволь, набил ими карманы, напихал за голенища сапог. Кунанбай отправился в сопровождении всего трех джигитов, среди них был верный Мырзахан.

По дороге Кунанбая не оставляла тревога. В приближение Омска эта тревога усиливалась. Хотя рыжий «майыр» взял немало, но