Комикс - Ксавье О. Холлоуэй

– У тебя есть выпить?

– Что ты хочешь?

– А что вы обычно пьете с Уэйдом?

– Текилу, коктейли, вино.

– Текилу? Ну надо же… Для текилы слишком рано, хотя какая к черту разница теперь…

– Хочешь текилы?

– В моих кошмарах повторяются все ошибки, которые я совершал в жизни. Но я никогда не видел в них тебя. Значит, в тебе я не ошибся.

– Тебе нужно к психиатру, ты знаешь?

– Мне бы выспаться. Так ты мне выпить принесешь?

– Текилу?

– Для текилы слишком рано… Хорошо, давай текилу…

Мона встает, подходит к столику с бутылками, наполняет рюмку, возвращается и ставит ее перед Гомесом на столик. Садится.

– А лимона и соли не будет?

– Спустись в бар – Старина Браун тебе организует.

Гомес берет рюмку, смотрит в нее и ставит обратно.

– Я не выдал тебя, потому что видел тебя раньше.

– Раньше?

– Да, до того, как ты танцевала для меня.

– И где же?

– Ты ведь сама можешь предположить, где, но вряд ли ты знаешь, когда именно, иначе вы бы меня, наверное, давно убили.

– Я могу предположить, но…

– Я видел тебя с ним давно, еще когда был женат на Валери. Вы приезжали в галерею… Этот молодой чокнутый анархист Робер или, как его там, Рэй?

– Рэй Тассилиан.

– Я тогда не понял, что ты в нем нашла… Он же при… сумасшедший… Мы с Валери только что вернулись из нашего медового месяца, но все равно, как кролики, не могли насытиться… Вы тогда пришли как раз в тот самый момент. Она спрятала меня в соседнюю комнату, но дверь не закрыла, и я от скуки подглядывал и подслушивал. М-да… Ты пришла с ним – с этим пьяным богатеньким отпрыском династии. И Валери тогда себя подозрительно вела, словно у вас там любовный треугольник: вы с ней терпеть не можете друг друга, но изображаете обратное. Вскоре у нас с Валери начало все… А, неважно… Тогда этот мудак… Извини… Этот Рэй… хвастался тем, как плеснул кислотой в лицо Эвилу, и как до сих пор никто не знает, кто это сделал…

– Чего ты хочешь?

– Я? Да ничего… Я тогда сильно удивился, как такая девушка, как ты, может быть рядом с таким чмошником? А когда увидел тебя в баре, то предположил, как… Когда ты убила Тони… Я понял… Понял, что, похоже, ты его любила, поэтому и… Ведь это Тони убил Рэя, правда?

– Зачем ты пришел?

– Захотелось тебе все рассказать.

– А пистолет зачем?

– Я сначала думал забыть тебя, но как тебя можно забыть, если меня постоянно таскают на опознания? Я не выдал тебя только потому, что… полюбил тебя.

– И поэтому пришел ко мне с пистолетом?

– Я не знаю… Хотя нет, знаю, конечно… Я думал дать пистолет тебе… Чтобы ты… И меня тоже… Я схожу с ума после кинотеатра… Когда удается поспать, я вижу во сне людей без лиц… Они идут по улицам, как мертвые… Я не хочу быть, как они… Ведь это ты прислала мне приглашение в кинотеатр, да? Мне Эшби все рассказал… когда… когда я… когда я его… убивал.

За спиной Гомеса в тени открывается вторая дверь. Он не успевает обернуться – валится на пол от удара дубинкой по голове.

– Спасибо, Грег. Почти вовремя. Отвези его… Лучше всего к нему в квартиру, и всади ему снотворное – пусть проспится…

В кабинет входит Старина Браун.

– Я подумал, тебе понадобится помощь.

– Спасибо. Ты, как всегда, безупречен.

– Он не навредил тебе?

– Нет. Но он меня расстроил… Станцевать для него было плохой идеей, но уж очень он красив. У той сучки всегда был хороший вкус.

– Так он парень из списка?

– А то!

– А Уэйд включен в твой список?

– Конечно, я же не дура, чтобы упускать лишнее очко?

– Он знает?

– Конечно знает. Он даже настаивал, чтобы я его включила. Не любит проигрывать, представляешь?

– Похоже, он тебе нравится.

– Да я бы не сказала, но… чем-то он меня зацепил, зараза. Кстати, ему ведь надо позвонить рассказать!

Сияние звезд

Стойка регистрации из мрамора цвета слоновой кости. Консьержи в белых костюмах – за их спинами на стене несколько циферблатов, выполненных из того же мрамора, что и стойка. Матовый металл стрелок такой же, как у металлической надписи HÔTEL GRAND над циферблатами. К стойке подходит Кеннет.

– Добрый вечер, сэр. Чем могу помочь?

– Добрый вечер. Меня зовут Джеймс Кеннет. У меня назначена встреча с Валери Фенуа на четыре часа.

– Встреча с госпожой Фенуа?

– Да.

– Секунду, сэр.

Подходит консьерж в черном костюме, небольшого роста, почти лысый.

– Мистер Кеннет?

– Да, добрый вечер.

– Здравствуйте, я старший консьерж мсье Бателье. Госпожа Фенуа просит вас пройти в ее кабинет в Городской галерее, она немного задерживается в хранилище – будет через пятнадцать минут. Я провожу вас – это совсем рядом, в соседнем здании.

– Пятнадцать минут? Могу я где-нибудь здесь купить сигареты?

– Конечно. Какие вы предпочитаете?

– «Тик стрит лайт».

– Хотите оплатить картой или наличными?

– Наличными. А сколько там?

– Двадцать пять.

Кеннет присвистывает и отсчитывает купюры. Мсье Бателье подзывает одного из консьержей и отдает ему деньги.

– Ваши сигареты принесут через пару минут. Желаете что-нибудь выпить?

– Разве что воды, без газа.

– Без проблем, вода уже есть в кабинете. Прошу за мной, сэр.

* * *

Небольшой кабинет обставлен викторианской мебелью. Окон нет. Стены оклеены темно-зелеными обоями с серебряными лилиями. По углам высокие лампы с белыми абажурами. Рабочий стол у дальней полностью черной стены с тремя миниатюрами черных мопсов в серебристых рамках. В центре в небольшом кресле сидит Кеннет – перед ним квадратный журнальный столик со столешницей из зеленоватого стекла. На столике пара стаканов, графин с водой, тяжелая хрустальная пепельница с дымящейся сигаретой, сложенные в аккуратные стопки книги по искусству и небольшие костяные шахматы. Кеннет листает одну из книг.

– Интересуетесь живописью?

Он рассеянно оборачивается на голос.

От двери к рабочему столу проходит светловолосая женщина: невысокая, черный брючный костюм, на плечи накинут большой черный платок. Кеннет встает и, несмотря на явный контраст в росте и комплекции, светлые волосы обоих удивительно перекликаются оттенком и делают их похожими.

– Мадам Фенуа? Здравствуйте, я детектив Джеймс Кеннет.

– Доброго дня, детектив Кеннет. Забавно, я так привыкла, что меня называют здесь «мисс» Фенуа, что «мадам» уже режет слух. Зовите меня Валери. – Она протягивает миниатюрную руку Кеннету, тот ее осторожно пожимает. Рука холодная. – Я