Комикс - Ксавье О. Холлоуэй

бы то ни стало, потому что она заслуживает только одиночества. Навсегда. Абсолютного одиночества. И все, что происходит с ней сейчас, нужно срочно уничтожить, пока еще не так больно.

Морозный воздух обволакивает его, снежинки покалывают кожу. Он берет с козырька немного снега, растирает им лицо и шею, ему становится так холодно, что судорогой сводит мышцы. Он улыбается, обхватывает себя и замирает. Оборачивается на звук.

Она говорит, что расстроена из-за Макса. И что уезжает. На днях. Нет, не на работу. Вернее, ей нужно сопроводить пару девушек и на месте решить организационные вопросы. На неделю или две, но после работы она останется там на несколько дней, чтобы отдохнуть.

Он говорит, что работа есть работа, а отдых есть отдых.

Она чувствует, что на всю жизнь запомнит его слегка сгорбленную фигуру на фоне снегопада в окне.

Он звонит кому-то на работу, обсуждает дела и говорит, что ему пора. Одевается.

Она спрашивает, приедет ли он на похороны?

Он не знает, но на прощанье целует ее так, что…

Запасной план

Винни сидит в припаркованной у ресторана машине и слушает доносящуюся из динамиков беседу. Голос Эллы и немного высокий голос какого-то мужчины:

– Последствия, дорогая моя, последствия – в твоем случае самое важное. Я советую тебе на время уйти в тень. Сейчас крайне неудачная ситуация для всех наших планов. Все изменилось.

– Ты сливаешь мой проект?

– Мы его откладываем. И это наш проект.

– То есть сливаешь.

– Я понимаю твое… эм… неудовольствие, но есть объективные обстоятельства, и они таковы, что в данный момент нам лучше остановиться и подождать. Мы на грани масштабной войны, нужно беречь ресурсы. Как я тебя учил. Ты все прекрасно знаешь.

– Все свои ресурсы я вложила в это дело.

– Ты вернешь все с лихвой, если немного потерпишь.

– Тебе легко говорить.

– Тебе придется принять новые правила игры. Мне сейчас говорить легко, ты права, но только потому, что все уже решено. Противостоять происходящему невозможно. Нужно уметь принимать реальность, дорогая моя. И, кстати, отстаивать наше общее дело мне сейчас ой как нелегко.

– Но…

– Сворачивай все и уходи на дно, пока есть такая возможность. Ты пока нигде не засветилась.

– Но… У нас Эвил…

– Используйте запасной план. Сдайте его в дом для душевнобольных.

– Но… Но как быть с ресурсами? Мы ведь готовились больше года.

– Уверен, ты что-нибудь придумаешь, дорогая. Сейчас у нас мало времени. Нам нужно прекратить все контакты, пока все не уляжется. Я распоряжусь, чтобы все наши линии связи были заблокированы, переписки уничтожены. Если у тебя остались следы, то их тоже нужно уничтожить.

– Но…

– Как только все наладится, я выйду на связь.

– Откуда мне знать, что будет именно так?

– Черт возьми, а зачем я сейчас трачу свое время?! Подумай хоть немного, ты умная женщина. Я не настолько сентиментален, чтобы устраивать прощальные беседы. Ты и твои люди мне понадобитесь, как только все наладится. Прекрати паниковать и сомневаться. Займись делом!

– Хорошо. Но, чтобы ты знал, я не буду уничтожать никакие документы по проекту, а оставлю их у себя.

– Рискуешь!

– А также рискуешь ты, не правда ли?

– Я бы так не сказал.

– Это будет моей страховкой на тот случай, если у тебя что-то пойдет не так и ты решишь все свалить на меня.

– Вот это моя девочка! Я почти снова люблю тебя.

– Сомневаюсь. Ты говорил о запасном плане. Это он и есть.

– Что ж… Но должен предупредить: ты сейчас идешь по краю.

– Мы на грани войны, а на грани войны нужно беречь ресурсы.

– Очень остроумно.

– Для меня в первую очередь очень печально, расточительно и неожиданно.

– Не только для тебя, дорогая моя, не только для тебя. Что ж, вижу, что наш разговор закончен. Я уже опаздываю. Береги себя. Не прощаюсь. Уверен, что все наладится и мы закончим начатое.

– Я тоже в этом уверена.

Слышно, как он встает и уходит. Щелкает зажигалка, затяжка, выдох и после паузы тихий голос Эллы:

– Я надеюсь, ты все записал. Нет, ну каков говнюк, а? Так торопился, что даже глушилку не проверял. У нас теперь точно нет выбора. Проследи за ним сегодня на всякий случай, а завтра по плану у нас демонстрация товара.

Винни, заводит машину, выезжает с парковки и на отдалении следует за большим черным седаном. Вслед за машиной Винни выезжает еще один черный седан.

Мальчики не плачут

Кеннет останавливается в тени у здания Городской галереи, поднимает воротник пальто и закуривает. Избыточное освещение главного входа словно усиливает холод. Подъезжают лимузины, из них выходят гости. Крутая лестница, ковровая дорожка, дамы в дорогих нарядах не по погоде и их спутники в смокингах. Журналисты выкрикивают имена, фотографы сверкают вспышками.

Кеннет слегка нервничает: он хоть и в лучшем своем костюме, но чувствует, что будет выделяться. В конце концов он выбрасывает сигарету и пробирается за спинами к двери. Представляется охраннику – тот долго ищет его в списках, сверяется по рации и пропускает внутрь. После гардероба, у следующей двери, его фамилию еще раз сверяют по спискам и рации, вручают приглашение и маленький серебристый пакет – в нем он находит синюю бархатную коробочку с коралловым вензелем «T» на крышке. Внутри – серебряные запонки в виде звезд. На обороте одной обнаруживается надпись Algol A, а на другой Algol B. Кеннет замечает, что женщинам вручают такие же коробочки, но с другим украшением.

Он проходит в атриум, полный публики. Ни одного знакомого лица. На противоположной стороне все пространство от пола до стеклянной крыши закрыто полотном с портретом черноволосого мужчины и подписью «Рэй». Чуть ниже, на сцене виднеется кинопостер – мужчина в пальто стоит в длинном подземном переходе. Название Кеннет не может рассмотреть из-за музыкантов. Играют легкий джаз. Кто-то у сцены даже пританцовывает. Между гостями снуют официанты с розовым шампанским и канапе на подносах.

Кеннет берет бокал, становится у стены, отпивает глоток и думает о том, как бы отсюда побыстрее сбежать, так как найти Валери в толпе шансов у него нет, не говоря уже о том, чтобы нормально побеседовать. Его охватывает неуверенность, отстраненность и тоска. Все кажется бессмысленным…

– Вы похожи на человека, у которого в голове странные мысли.

Кеннет оборачивается – рядом стоит Майкл Люмино. Такой же уставший, но причесанный, выбритый и одетый в безукоризненный черный смокинг.

– Добрый