Сын Йемена - Ирина Владимировна Дегтярева

выбрался и сидел сейчас по-турецки на небольшом возвышении, застеленном обрезком вытертого до дыр ковра. Смуглый чрезвычайно, запеченный временем и солнцем. По морщинам на лице, наверное, можно было определить его возраст, как на спиле древнего дерева, — сколько колец, столько и лет.

Муниф блуждал по Сане уже четыре часа, проверяясь, нет ли за ним хвоста, чтобы наконец добраться до этой лавки обувщика. Из лавки на дорогу выползал свет и растворялся акварельным лимонным пятном, отражаясь в луже, он таял к противоположной стороне дороги, иссякал, и там все тонуло в сырой зимней темноте йеменской ночи.

Лампу тереть не пришлось, заметивший его «джинн» махнул рукой:

— Заходи, сейиди, — обувщик зыркнул на его армейские ботинки и поцокал языком. Вблизи он выглядел слегка слабоумным — или от сжеванного за долгую жизнь ката, или от рождения. Глаза слезились, рот беззубый и слюнявый, но в какое-то мгновение взгляд его стремительно прояснился, и обувщик сказал негромко, но отчетливо: — Тебя ждут, сейиди, проходи за шторку.

Муниф шагнул за штору. Там никого не увидел, едва не запнулся о ступеньки узкой каменной лестницы, ведущей наверх меж шероховатых стен.

Задевая плечами стены, Муниф пошел наверх, сердце гнало в голову кровь, которая пульсировала в шее и в ушах. Он впервые шел на контакт со связным из России.

На втором этаже его шаги приглушила ковровая дорожка. Около единственной здесь низкой двери Муниф замешкался, тронул кобуру на поясе, даже было расстегнул ее и все-таки доставать пистолет не стал, но и стучаться не захотел, все же элемент внезапности. Если что не так, у него будет мгновение на действия, решительные и наверняка необратимые. За дверью у дальней стены в комнате без окна спокойно сидел мужчина, выглядевший как обычный йеменец — в футе, стоптанных туфлях и в гутре.

— Мархабан, — сказал он неожиданно мягким голосом, практически тенором. — Вот мы и увиделись, уважаемый Муниф. Присаживайся, — подвинул стул к вошедшему и, дождавшись, когда Муниф сядет, устроился напротив на невысоком табурете.

— Ты спокойно сюда пришел?

— Все нормально. Как мне тебя называть?

— Шабиб, — представился связной. — В дальнейшем, я думаю, мы ограничимся бесконтактными способами связи, чтобы не подвергать тебя излишней опасности, но сегодня нам придется многое обсудить. Я включу запись? — спросил он, хотя ответ его, кажется, не слишком волновал.

Муниф смотрел на него, прикидывая, кто этот человек по профессии, сколько ему лет, но ничего на ум не пришло. Разве что возраст — лет сорок — пятьдесят, быть может, хотя и это неточно.

— Тебе передал привет Салим. Если судить по его докладу в Центр, он считает тебя очень перспективным кадром. В особенности с учетом возможного взаимодействия с хуситами. По его просьбе ты сделал что-нибудь на данном направлении?

— Не знаю, как насчет перспектив, — скривился Муниф, догадываясь, что это обычный трюк, который используется, чтобы поддерживать тщеславие агентов в боевом и рабочем состоянии. Погладили по шерстке. — Теперь сложно сказать что-то определенное по поводу хуситов. Я в самом деле возобновил свои связи, более того, фактически был ими завербован некоторое время назад.

— Рассказывай, пожалуйста, подробно. Далее тебе придется писать детальные доклады, поэтому сегодня я тебя сориентирую, укажу, какие аспекты нас особенно интересуют. Я дам тебе дополнительные инструкции, кое-какое оборудование и приборы, ты сможешь все подавать в сжатом виде, опять же в целях твоей безопасности. Ты понимаешь, что все, что получишь сейчас и позднее через тайниковые закладки, необходимо спрятать так, чтобы не выдать себя, не дискредитировать.

— Салим говорил, что, возможно, мне предстоит специальное обучение…

— Возможно, — связной склонил голову, и его доверительная интонация несколько потускнела, он, видимо, не считал обучение важным или пока не получил на сей счет указаний из Центра. — Все это необходимо увязать с твоим выездом из страны, обучение стоит проводить в третьих странах. Отпуск, командировка… Ты заранее будешь сообщать о подобных поездках, а Центр примет решение. Но сейчас ситуация в Йемене напряженная, получишь ли отпуск? Ты заинтересован в прохождении спецкурса, насколько я понимаю? Я доложу в Центр. Рассказывай о хуситах. А в первую очередь как удалось вернуться из Сирии? Не возникло ли осложнений?

Муниф рассказывал монотонно, не упуская нюансов, так что внимательно слушавший его Шабиб неожиданно для себя подумал, что неведомый ему Салим оказался весьма прозорливым, подцепив толкового парня. Сколько работал Шабиб, ему не доводилось встречать такого дотошного агента, причем те детали, которые он упоминал, каждая из них в отдельности, несли довольно серьезный пласт информации для размышления и анализа. Муниф не говорил о пустяках, опуская все несущественное, однако это не мешало составить полную картину того, что с ним происходило за те месяцы, пока на него не вышел Центр.

— Сейчас есть перемирие между хуситами и властью в лице Хади, конфликт в Даммадже с салафитами. Власть эвакуирует их оттуда, выводит в Ходейду из Саады и в Сану. В общем, это пробный камень. Победа осталась за хуситами, и они на этом не остановятся. Хади целиком и полностью под властью саудитов и короля Абдаллы, — Муниф вытащил пачку сигарет и посмотрел вопросительно на Шабиба. Тот кивнул и, встав, подал пепельницу, стоявшую на столике у стены. Муниф пристроил ее на колено, ничуть не смутившись неудобством и нерасторопностью хозяина, так сказать, принимающей стороной. Его куда больше беспокоило, что обещанное Салимом спецобучение откладывается на неопределенный срок, он рассчитывал, что оно его переведет в более высокий ранг, если таковые существуют среди агентов, работающих на разведку любой спецслужбы.

— Напрямую я сейчас не общаюсь с хуситами, через их людей в Сане передаю сведения из генштаба о поставках вооружения, об американских инструкторах, о саудовских советниках…

— Нам бы не помешал подробный отчет обо всех твоих донесениях для хуситов. Мы сегодня все же ограничены во времени, хорошо бы ты сделал это дополнительно.

Муниф достал из кармана несколько свернутых вчетверо листков и протянул связному.

— Здесь все, — сказал он, раскуривая новую сигарету. — У хуситов есть какой-то стопор, что ли, что-то удерживает их от решительных действий. Нет, я понимаю, происходит наращивание людской силы, оружия, которое они в том числе покупают у нынешней власти, приторговывающей из-под полы. Не назрел момент. Но как я ни анализировал ситуацию, все выводы приводят меня к Ирану. Нынешнее руководство хуситов не договорилось с ними о той степени поддержки, которая позволила бы им сделать решительные шаги по захвату власти в стране. Я заинтересован в том, чтобы мои соплеменники возвысились, тогда и я смогу быть наиболее информирован для вас.

— Ты в курсе их переговоров с иранцами?