Аномалия, рожденная смертью - Георгий Александрович Егоров

— Походу драться буду на свежем воздухе, — сказал он, глядя на Кириллыча.

— А ты наблюдательный, — усмехнулся повар.

И оба рассмеялись, будто не стояли по колено в чужом песке на чужом острове в ожидании боя.

Несколькими днями ранее

Холл офисного центра в Харбине напоминал дорогую гостиницу для международных дипломатов — стеклянные стены от пола до потолка, роскошные диваны из темной кожи, массивные горшки с фикусами и пальмами, деловитая тишина, которую нарушали только щелчки каблуков и приглушённый гул разговоров. Кириллыч сидел у одного из окон с чашкой ароматного эспрессо, поставив ногу на ногу и поглядывая на часы. Его пиджак лежал аккуратно на соседнем кресле, а белая рубашка была чуть расстёгнута в вороте — Харбин встречал жарой даже в офисах с кондиционерами. До встречи оставалось всего пять минут, но повар никуда не торопился — он привык, что подобные разговоры не начинаются с первых же слов. Всегда сначала кофе, лёгкий диалог, круги вокруг да около. Но внутри он уже был настороже.

Ровно в назначенное время к нему подошёл молодой человек в строгом костюме, не сказав ни слова, кивнул и указал на лифт. Кириллыч поднялся, надел пиджак и направился следом. Лифт двигался быстро, почти беззвучно. Где-то на двадцать пятом этаже двери открылись, и Кириллыча встретил человек маленького роста, с живыми, цепкими глазами и аккуратно подстриженными усами. На вид ему было не больше сорока, но поведение выдавало уверенность опытного переговорщика.

— Приветствую вас, Матвей Кириллыч, — проговорил он с лёгким китайским акцентом на английском языке, протягивая руку.

Повар пожал её с силой, в которой читался характер. Сел на предложенный стул, поправив манжеты, и посмотрел в упор.

— Доброго времени суток. Чем обязан? У вас есть предложения по поводу боя?

Китаец сел напротив, выпрямился, сложил руки перед собой и чуть наклонился вперёд.

— Я вам уже говорил по телефону, — начал он спокойно, — в Китае драться с вашим бойцом больше никто не хочет. Ни одна команда, ни один промоутер, ни один профессиональный клуб. Его победы, особенно последняя, произвели слишком сильное впечатление. Это и страх, и уважение одновременно. Но в любом случае, рынок здесь для вас закрылся. Поэтому у меня есть вариант. Из Малайзии поступило весьма необычное предложение. Оригинальное, скажем так... Но боюсь, оно может вам не понравиться.

Кириллыч чуть приподнял брови.

— У вас безупречный английский, — заметил он с лёгкой усмешкой. — Вы жили за границей?

— Да. Я родился и живу в Лондоне, а сюда приезжаю исключительно по работе. Но, прошу прощения, какое это отношение имеет к нашему разговору?

— Никакого, — буркнул повар и слегка отмахнулся. — Давайте ближе к делу.

Китаец усмехнулся, видимо, привыкший к прямоте в таких переговорах. Он выпрямился, открыл ноутбук, что лежал на столе, но не стал в него смотреть — всё, что он собирался сказать, было давно выучено.

— Организаторы малазийских боёв прекрасно осведомлены о возможностях вашего бойца. Они изучили видео, статистику, даже медицинские отчёты, если верить их словам. Их местный чемпион даже близко не дотягивает до уровня, чтобы составить серьёзную конкуренцию. Поэтому они предлагают нечто иное. Они хотят, чтобы ваш боец сразился сразу с четырьмя соперниками. Одновременно.

В помещении повисла короткая тишина. Кириллыч не изменился в лице, только чуть наклонился вперёд.

— Продолжайте, — произнёс он.

— Гонорар в случае победы будет соответствующий. Умножьте обычную сумму на четыре. С другой стороны, если ваш боец проиграет — вы платите только за одного бойца. Все расходы — перелёт, проживание, питание — на малазийской стороне. Единственное условие: бой должен быть не насмерть. Только до нокаута. Без летальных исходов.

Он замолчал, давая Кириллычу время на обдумывание, но тот уже всё решил.

— Сколько у меня есть времени на ответ? — задал риторический вопрос Кириллыч и сразу же добавил: — Нисколько. Я согласен.

Он встал, протянул руку, и они вновь пожали друг другу ладони — на этот раз уже как партнёры, скрепившие сделку.

Китаец улыбнулся чуть шире.

— Замечательно. Мы начинаем подготовку. Вас встретят в Куала-Лумпуре, предоставят транспорт и проводника. Место поединка — один из удалённых островов. Там будет публика. Серьёзная публика. Делайте, как умеете, и гонорар ваш.

— Договорились, — кивнул Кириллыч и направился к выходу.

Он не торопился. Пока шел к лифту, в голове уже прокручивал детали: питание, климат, водный транспорт, как повлияет на физическое состояние Фёдора влажность, жара, смена часового пояса. Он знал своего бойца — знал, как тот ведёт себя в новых условиях, знал, где нужно будет проконтролировать, а где дать волю. Но главное, что он чувствовал — это азарт. Четыре соперника. Одновременно. Это был вызов. Не только для Фёдора, но и для него самого. И Кириллыч знал: они оба примут его с удовольствием.

* * *

Всё произошло внезапно, как будто бы в безмолвной постановке кто-то резко выдернул занавес. Четыре фигуры, одна за другой, вошли в круг, очерченный белым песком и символически отграниченный от остального мира. Фёдор невольно задержал взгляд на каждом из них — всё были разной комплекции, но одно объединяло: жесткие глаза, спокойные лица и осознание своей задачи. Бой. Не за славу. Не за деньги. А за зрелище, за кровь, за то, чтобы показать: никто, даже такой как «Школьник», не выйдет из этого круга целым.

Он медленно повернулся к Кириллычу. Тот стоял в полумраке за ограждением, с той самой своей змеиной ухмылкой — губы сложились в нечто похожее на улыбку, но в глазах не было ни радости, ни участия, лишь насмешка и расчет.

— Сюрприз, — прошептал он одними губами, не проронив ни звука.

Фёдор также беззвучно ответил, губами, стиснув челюсти:

— Сука…

И тут пространство вокруг как будто потемнело. Солнце, висевшее в зените, отбрасывало короткие тени, но внутренний холод, словно тень от другого мира, прошел по коже. Сигнала к бою никто не дал — он начался сам собой, как начинается гроза, когда молния еще не сверкнула, но напряжение уже висит в воздухе.

Фёдор стоял в центре, словно мишень. Его противники не бросались сразу. Они были натренированы. Двое, по краям, начали неспешно смещаться, чуть-чуть заходя за его спину. Они двигались, как охотники, окружая раненого зверя. Это было не нападение. Это был танец. Но в этом танце он был мишенью, и любая ошибка могла стоить слишком дорого.

Он первым пошел вперёд. Резко выбросил джеб — стремительный, точный, с хлестким щелчком. Но в ту же секунду, когда его кулак рассек воздух, бойцы, будто по