Влияние - Бентли Литтл

Почему, черт побери, он вообще решил засунуть тело в коптильню? О чем он думал? Может быть, вообще ни о чем. Может быть, за него думал этот монстр. Потому что все его первоначальные задумки обернулись пшиком. Камерон хотел спрятать тело, чтобы никто ничего не узнал, но на его вечеринке присутствовала половина города, а те, кого не было, вскоре узнали об этом от тех, кто был. Он хотел каким-то образом обуздать ту энергию, которую ощущал в этом ужасно враждебном теле, но он понятия не имел, как это сделать, и почти сразу же обнаружил, что существо в коптильне взяло над ним верх, а не наоборот.

Так что же не позволило ему покончить со всем этим раньше?

Он не был уверен. Но его жизнь и хозяйство после новогодней вечеринки превратились в настоящий кошмар, и если Камерон хочет, чтобы у него оставался шанс вернуть свою жизнь в прежнее русло, то он должен принять меры сейчас, а не когда делать это будет слишком поздно.

Из коридора донесся хлюпающий звук.

Если только уже не поздно.

Где-то на ранчо прозвучал чей-то крик. Он, казалось, доносился откуда-то издалека – не из сарая, не из загона, не из бараков, а с какого-то места за пределами ранчо, на открытом пастбище. Крик прозвучал только раз, а потом наступила тишина, и Камерон подумал, что кто-то из работяг попытался бежать и был остановлен… Чем? Умелым мачете Хорхе? Страшно изуродованной коровой с безумными красными глазами и вампирскими клыками? Все, о чем он думал, уже не казалось ему невозможным.

В конечном счете он отключился. Некоторое время он держался и не знал, в какой момент сон все же сморил его, но проснулся он в своей кровати, когда солнце уже встало. Голова у него болела, а во рту был такой вкус, будто туда помочилась игуана, но его страх прошел, и он, отперев дверь, прошел по коридору к лестнице. Камерон не исключал, что увидит слизь на полу, влагу на стенах и потолке, но в коридоре не было никаких изменений, и он, перепрыгивая через две ступеньки, поспешил на кухню, собираясь взять там спички, а потом из гаража – бензин. Он хотел поджечь коптильню вместе с демоном внутри, пока во дворе никого нет и его некому остановить, и тогда кошмар наконец кончится.

Он схватил коробок спичек с холодильника и вышел из дома.

Его люди, видимо, все они – или все оставшиеся – стояли, словно во всеамериканской шеренге «возьмемся за руки, друзья», блокируя двери коптильни, словно они заранее знали, что у него на уме, и были полны решимости его остановить. Работяги внимательно смотрели, как он спускается по ступеням из дома, идет по двору. Хорхе стоял в середине шеренги, с особым интересом наблюдая за его приближением.

Справа от шеренги и в одиночестве на краю подъездной дорожки стоял неопрятного вида человек, держа в руке ниточки с едва надутыми воздушными шариками. Человек с шариками насвистывал мелодию, одновременно жутковатую и знакомую, и Камерон не сразу понял, почему эта мелодия знакома ему – то же самое насвистывал кот в офисе ветеринара.

Опираясь на остатки мужества, Камерон проигнорировал их всех и целеустремленно прошел к гаражу, распахнул дверь, вошел внутрь, взял канистру, заполненную до середины. Его люди явно управлялись мертвым существом в коптильне – да и сам он чувствовал слабую дрожь беспокойства, из чего сделал вывод, что должен действовать быстро, пока еще не утратил решимости, – и его план состоял в том, чтобы либо обойти шеренгу, либо прорваться через нее, облить коптильню бензином и бросить в них горящую спичку. Если кто-то из них попытается погасить огонь, он их остановит. Как угодно. Его цель состояла в том, чтобы сжечь постройку и тело внутри нее во что бы то ни стало.

С канистрой в руке он вышел из гаража…

И увидел, что шеренга рабочих стоит у него на пути. Впереди стоял Хорхе, он-то и показал на канистру.

– Это для чего?

– Ты это прекрасно знаешь, – сказал Камерон и попытался пройти мимо него.

Хорхе встал на его пути.

– Нет, сэр. Вы нельзя.

– Это мой дом, черт побери, и я делаю с ним что хочу! Не вам, cholos[53], решать, что здесь происходит, это решаю я.

– Нет.

Камерон вспылил и ударил Хорхе в лицо. Бригадир не ответил ударом на удар, он только улыбнулся, на его губах через сжатые зубы появилась кровь. Зрелище было одновременно отвратительное и пугающее.

Справа за спинами шеренги насвистывал безумную мелодию человек с шариками.

– Я должен это сделать, – сказал Камерон, и даже для него самого его слова прозвучали резко.

– Нет, сэр, – тихо повторил Хорхе. – Вы нельзя.

Камерон оттолкнул в сторону бригадира и вдруг понял, что его держат за руки двое незнакомых ему рабочих. Чьи они – Джо? Джека? Остальные разделились, образовали скобки по обе стороны от него. Хорхе выхватил у него из правой руки канистру. А кто-то другой выхватил коробок спичек.

На земле за Хорхе лежало тело, и когда Хорхе отошел в сторону, Камерон увидел, что это Рудольфо – парнишка, только теперь он был мертв и лежал на земле. Его кожа имела странный янтарный оттенок, и хотя на ней виднелись царапины и порезы, крови нигде не было.

Глава 26

Отцу Рамосу снился сон: он находился в маленькой, темной, незнакомой ему комнате, но он почему-то знал, что это коптильня Камерона Холта. Он был там не один. С ним там были и другие – Хорхе, бригадир Холта, его прихожане, такие как Сисси Хит, даже этот сумасшедший Верн Гастингс, и все они собрались перед ангелом, который был неподвижен, но светился. Ангел лежал, свернувшись в позе эмбриона, и, хотя он был мертв, в нем еще сохранялась жизнь. Эта жизнь и была причиной не только светового мерцания, но и создания похожего на раковину слоя, который образовался из его расплавленных частей и начал инкапсулировать его почерневшее тело.

А тело его более всего напоминало куколку насекомых, и отец Рамос понял, что она находится в стадии метаморфоза.

Вот почему Господь не покарал их. Его ангел не был по-настоящему мертв, он превращался во что-то новое.

В мстителя?

Отец Рамос не удивился бы этому, и его переполнял страх при мысли о том, что может произойти, когда метаморфоз завершится. Он не спускал глаз с безмолвно