Вселенная нелюдей - Влад Райбер

Избавившись от гнилой ноги, я закрыл окно, натянул новую леску и установил капкан. Снова проверил все приспособления, надеялся, что больше проблем не будет, и я хоть немного посплю перед сменой. Но на полу в прихожей лежала горстка мелкого мусора – деревянные опилки. Мне было ясно, что это значит.

Опять припёрся этот пионер – мелкий воришка. Мальчишка в белой рубашке и в красном галстуке, а голова у него плюшевая, от старого медведя. Будто ему оторвали башку и вместо неё приделали звериную, игрушечную. Оттуда и сыплются опилки.

Этот пионер таскает из моего дома вещи. То одно украдёт, то другое, а однажды он мне чуть пальцы не оттяпал! Я спал, рука с кровати свесилась. Сквозь сон чувствую холодное прикосновение металла. Открываю глаза, а этот с медвежьей мордой сидит на полу и держит у моих пальцев садовый секатор. И как щёлкнет! Я в последнюю секунду успел отдёрнуть руку.

Пионер убежал вместе с моим секатором. Сволочь…

Я искал его во всех комнатах, желая поквитаться. Этот мальчишка оказался в спальне моей покойной матери. Когда я его застукал, он уже снял со стены старинные часы с кукушкой[78]. Пацан попытался спрятаться от меня за угол шкафа, с жадностью прижимал часы к груди и словно жалобил меня глазами-бусинами.

Со мной такой номер не пройдёт. Часы я тебе не отдам, это семейная реликвия.

Я размахнулся битой и снёс его медвежью голову с плеч. По всей комнате разлетелись опилки. Из разорванной шеи мальчишки торчали позвонки, висел кусок пищевода. Мерзость!

Безголовый пионер бросил часы, растопырил пальцы и стал ощупывать пол в темноте.

Я раньше него поднял плюшевую морду и пошёл в прихожую. Мальчишка вприпрыжку нёсся за мной… Мозгов нет, глаз нет, а как-то ходит, что-то видит. Что за чудовище такое?

Я открыл входную дверь и запульнул медвежью башку как можно дальше. Она скрылась за забором. Безголовый пионер, вытянув руки, побежал туда же. Пусть поищет!

А мне бы немного поспать. Я всё запер, в последний раз проверил свои ловушки – больше никаких следов присутствия нечисти не нашёл. Надеялся, что сегодня они оставят меня в покое.

Поздно смотреть кино, да и настроение уже не то. Хватил дозу адреналина. Я выключил телевизор и лёг в постель. Рядом на вторую подушку положил свою биту с гвоздями.

«Спокойной ночи, дорогая», – такие вот у меня шутки…

Тихо. Никакого шума в доме и снаружи. Бешеный пульс быстро вернулся к нормальному ритму. Мне к такому не привыкать. Я заснул, но проспал совсем немного. Не дольше двадцати минут.

Меня разбудил не грохот банок, не звон бутылок, не стук и не скрежет. Одеяло стало слишком твёрдое. Я чувствителен к любым изменениям, поэтому сразу ощутил, что оно стало жёсткое и начало вонять чем-то затхлым.

Я открыл глаза – штукатурка на потолке крошилась! Сеточка из мелких трещин расходилась по всей поверхности и вот уже сыпалась на меня, как снежное крошево. В одеяле сваливался пух, ткань стремительно старела. Только не это… От стен отслаивались обои. Я встал, схватил дубину, а она превратилась в труху, и на пол посыпались ржавые гвозди.

Он снова здесь – один из самых неприятных типов, с кем мне приходилось иметь дело. Человек-сгусток темноты. Объёмная ходячая тень. У него видны только глаза и зубы. Я называю его Страшитель, потому что он пугает меня до мурашек.

Когда он приходит, всё в доме начинает стареть и разваливаться. И если Страшитель ко мне прикоснётся, то я сам за секунду превращусь в груду костей.

Откуда я это знаю? У меня жила канарейка. Она помогала мне определить присутствие нечисти в доме. Если кто-то влезал, то птица начинала метаться по клетке.

Так было и когда пришёл Страшитель. Канарейка ему не понравилась, он сунул в клетку палец, и от неё остались мелкие косточки, черепушка и несколько перьев. Утром состарившиеся вещи восстановились и стали прежними, но птичку было уже не вернуть. С тех пор я животных не заводил. Не хочу больше обрекать их на погибель. Никто не должен делить со мной моё проклятие.

Я оглядел спальню: Страшителя не было. Фух!

Хотел убежать через окно. Уж лучше переночевать на улице, чем ещё раз с ним увидеться. Я взялся за ручку, попытался повернуть, и она сломалась.

Бить окно? Ну уж нет. Мне же его потом и ремонтировать. Я решил попытаться проскочить в прихожую через гостиную, открыл дверь, шагнул через порог и увидел, что стою в длинном тёмном коридоре, где по обе стороны десятки дверей.

Просто комбо!

Помимо того, что припёрся Страшитель, от которого всё вокруг стареет, так ещё «эффект бесконечных комнат»[79] напомнил о себе!

Не знаю, почему так происходит. Иногда мой дом искажается и превращается в лабиринт из коридоров и дверей. Я назвал это «эффектом бесконечных комнат». За одной из этих дверей выход наружу, за другими может быть что угодно. Наверняка где-то там затаился человек – сгусток темноты… Он давно меня ловит и никак не может поймать.

Идти назад поздно. За дверью, из которой я вышел, была уже не моя спальня, а тесный чулан с мётлами и швабрами, и оттуда несло, как из растаявшего холодильника, где всё протухло. Наверное, там кто-то сдох.

Мне, безоружному, пришлось искать выход. Дёргать двери одну за другой.

Руки дрожали. В своём доме я мог чувствовать себя уверенно только до того момента, пока он не изменится до неузнаваемости.

За первой дверью находилась комната, похожая на гостиничный номер. Красная лампа на тумбе освещала мёртвую женщину на кровати. Всё её тело было в ножевых ранах. Глаза открыты, уставлены в потолок. Мятая простынь вся пропиталась её кровью.

Я захлопнул дверь. Мне там делать нечего.

Сунулся в комнату напротив. Там была спальня моей покойной матери, только вверх дном. Часы с кукушкой перевёрнуты, шкаф и кровать на потолке… Моя старушка-мама тоже умерла из-за этой нечисти. Из-за дверного глазка, который я вкрутил в нашу дверь. До сих пор виню себя за это.

Ещё одна комната. Сырое и тёмное помещение. К стенам прислонены чёрные гранитные плиты, как пустые, так и с портретами, именами, датами. Склад надгробных камней…

На одном из них было моё лицо и имя: Лаврухин Андрей Викторович. Двадцать первое число, третий месяц, девяностый год. Тире… Нет!.. Я отвёл