Тайна хрустальной вазы - Shuts-Balcevich Sonsaku

Щит Сержа замигал, его поля дрогнули. Силы кончались.

— Выбор прост, — прошептал Серж обернувшись, в них не было страха, только азарт отчаяния и тень той самой коварной улыбки. — Сгореть быстро… или медленно высохнуть за столом. Я выбираю огонь.

Он отпустил щит. Дрожащее марево исчезло.

— Бежим! — Серж рванул девушку за руку в черную пасть прохода под лестницей, в самое сердце белоснежного кошмара, оставив позади лишь шепот бесчисленных страниц и зловещую тишину возрожденной ловушки. Их единственное оружие теперь — огонь преступления и хрупкая нить надежды.

Они бежали. Не в порыве отчаяния, а в ледяном, расчетливом ритме выживания. Перебежками от уступа к уступу каменных стен, от тени одного исполинского стеллажа к другому. Каждый шаг отдавался болью в перетянутой руке Сержа, каждое приземление на цыпочках Люсиль заставляло ее стискивать зубы от усталости.

Это был танец.

Страшный, безмолвный балет двух обреченных журавлей. Серж рывком притянул Люсиль к себе, прижимая ее спиной к холодной, резной боковине книжного шкафа, когда в конце прохода мелькала тень, слышалось шарканье когтей по камню. В ответ девушка, резко дергала его за рукав, уводя в узкую щель между стеллажами, едва дыхание демона ощущалось на затылке. Они не смотрели друг другу в глаза. Смотрели вовне, сканируя угрозы, слушая шепот самой Библиотеки — скрип старых переплетов, похожий на сдавленный смех, шелест страниц, будто следящих за ними взглядами. Не было места романтике в этом предсмертном Па. Только синхронность и желание не дать себя схватить.

Люсиль слепо верила Сержу. Собственная магия была бесполезна, реальность была кошмарным обманом. Но его ум… Его ум был последним маяком. Все в их компании знали: Серж — гений. Не просто книжный червь, а живой компьютер, способный расколоть шифр древнего проклятия между глотком чая и перелистыванием страниц. И сейчас, сквозь боль, панику, леденящий страх, она видела, как его глаза, сканируют, анализируют. Он замечал то, что она не видела, никто не видел: Едва заметную разницу в цвете камня на полу; Слабую вибрацию воздуха у определенной полки; Закономерность в движении теней-охранников.

Его губы шевелились без звука, строча невидимые формулы, прокладывая маршрут в лабиринте стелажей. Он думал, несмотря на ад вокруг. Потом, позже, цена этой концентрации будет ужасна — нервный срыв, трясущиеся руки, кошмары, которые заставят кричать во сне. Но не сейчас. Сейчас его мозг был острым, как алмазный резец, единственным их оружием против нечеловеческого ужаса.

И Серж знал: спасти Люсиль — приоритет. Не из рыцарства, а из логики. У нее была семья. Дом. Люди, которые ждали, пусть даже она редко о них говорила. А у него? Книги. Старый, хриплый говорящий ворон в его каморке в приюте, который только и умел, что каркать цитаты из запретных трактатов и «Макбета». Комната в приюте — не дом. Просто место, где книги не гнили. Если ему суждено сгинуть, то так тому и быть. Но она…должна вернуться. Хотя бы ради того, чтобы кто-то знал правду о Библиотеке Душ. О Хранителе. Об…Агате.

Ловко поймал блондинку за локоть, снова прижав к стене, когда из бокового прохода донесся громкий щелчок, будто захлопнулась ловушка. Лоб Сержа покрылся каплями холодного пота, смешавшегося с пылью и кровью. Люсиль смотрела на него широко раскрытыми глазами — не со страхом, а с безоговорочным доверием. Видела сосредоточенность, как жертвует последними силами.

— Туда, — прошептал он, едва двигая губами, указывая подбородком в черную пасть еще более узкого прохода, уходящего вниз, под самые фундаменты. — В глубине… должен быть… источник.

Девушка кивнула, не спрашивая, откуда он знает. Просто доверилась гению, журавлю в их смертельном танце, где следующий шаг мог стать последним. Оттолкнулись от стены, готовые к новому рывку в неизвестность, оставив за спиной лишь шепот ненасытных книг и гулкое эхо их собственных, едва слышных шагов.

Центральный зал библиотеки лежал перед ними, как распахнутая пасть гигантского кальмара — бесконечные стеллажи-щупальца, уходящие в темноту сводов. Серж и Люсиль прижались к холодному каменному полу в нише за колонной. Пыль въедалась в потрескавшиеся губы, кровь со лба Сержа капала на схему.

— Вот… — Серж хрипло прошептал, тыча пальцем в перекрестье линий. Рука дрожала от напряжения и боли, но линии были точны — маршрут бега, точки обзора демонов, мертвые зоны. — Подожжем… здесь. — указал на глубокую расщелину между двумя исполинскими шкафами, заваленную древними свитками и папками с рассыпающимися корешками. Естественный растопочный материал. — Огонь увидят не сразу… Пока пламя перекинется на главные стеллажи… у нас минуты три. Четыре — максимум.

Люсиль кивнула, голубые глаза сканировали путь — лабиринт теней и бликов от вечного золотистого света, который теперь казался приторно-ядовитым. Девушка не спрашивала, как они выберутся.

Серж стянул с плеч потрепанное пальто поморщившись от простреливаемой боли, с внутренней стороны пальто болтались десятки мелких кармашков. Расстегнул один — внутри миниатюрный набор электрика-волшебника: цветные провода- паутинки, плоские батарейки-таблетки, мерцающие руническими знаками, крошечные отвертки с алмазным наконечником. Пальцы, окровавленные и дрожащие, двигались с гипнотической точностью. Вторую руку он больше не трогал, она онемела и бала сплошным огнём боли, на столько не различимым, что казалось чужой. Он скрутил два провода, вставил батарейку, прикрепил к крошечному кристаллу огненной руны, выдранному из кармана. Получился примитивный, но смертоносный запал.

— Держись рядом, — бросил он, не глядя на Люсиль, оставить в этом аду одну было равно убийству.

Пригнувшись рванули, мелькая между монументальными шкафами. Аналитический мозг просчитывал каждый шаг, поворот головы охранника, как шахматную партию со смертью. Люсиль следовала вплотную, ее дыхание — горячий шепот у него за спиной. Достигли расщелины — темной, пахнущей затхлой бумагой и пылью веков, Серж сунул самодельную бомбу в самую гущу хрупких свитков. Кристалл руны зашипел, начал тускло тлеть.

Рванули прочь. Не к выходу — его не было — а вглубь, к темным аркам. Через пять шагов раздался глухойвзрыв. Запахло горелой бумагой. Еще через мгновение — треск и… Библиотека взревела.

Это был не просто рев пламени. Это был голос тысяч проклятых душ, запертых в фолиантах. Огненные языки, алые и ядовито-зеленые, взметнулись к сводам не с тихим шипением, а с чередой оглушительных взрывов. Книги не горели — они детонировали, как бомбы! Обложки рвались, выбрасывая снопы искр и клубы черного, едкого дыма. Взвивались в воздух, горящими летучими мышами, и падали на соседние стеллажи, разнося ад дальше.

— ЧТО ПРОИСХОДИТ?! — донесся истошный вопль Кандальщика, потерявшего человеческий облик — его тень металась в дыму.

— НАРУШИТЕЛИ! ЭТО ТЕ ПРОКЛЯТЫЕ ДЕТИ! — ревел