Ведьмин камень - Генри Нефф

На простодушном лице Кларенса отразилось недоумение, но в следующий миг до него дошло. Стиснув часы в пухлом кулачке, бедняга задрожал от возмущения и ярости:

– Ах ты, сукин сын!

Глава 31. Принцесса Примула

Когда они приехали в Схемердаль, был уже девятый час. Вечер выдался холодный и ясный; восковая луна висела высоко над вершинами гор. Деревня спала. Если не считать пары лампочек над дверями домов и вывески Эрла, свет нигде не горел; как и в любой глухой деревушке, тут было абсолютно темно – уличных фонарей в Схемердале не было. Это вполне устраивало водителя. Мэгги Дрейкфорд не хотелось, чтобы местные увидели ее за рулем полицейской машины.

Комок сидел рядом с ней, а Ласло прилег на заднем сиденье. Когда они подъезжали к Тинеку, штат Нью-Джерси, демона начало трясти так сильно, что они услышали клацанье зубов. Машина завиляла, и Мэгги велела ему остановиться. Кстати, это было к лучшему. Конечно, Ласло был сверхъестественным существом и все такое прочее, но водитель из него оказался никудышный.

Свернув с шоссе, Мэгги включила фары и поехала по грунтовой дороге, которая вела на гору, к Ведьминому Лесу. Даже с завязанными глазами она могла бы сказать, где находится. Здесь ей все было знакомо: угол, ухаб, хруст гравия под колесами. Эта последовательность говорила Мэгги о том, что она дома, и напоминала о тех днях, когда она была еще маленькой и ездила с родителями в деревню за покупками. Тогда отец еще мог водить машину, ходить, появляться на людях. На обратном пути Мэгги дремала, свернувшись, как кошка, на теплом сиденье в кабине фургона. Даже после знакомого поворота она делала вид, что спит, пока Глэдис не останавливалась у дома и отец или мать не брали ее на руки.

Да, это была милая маленькая игра, но сейчас Мэгги думала только о деле. Приближалась полночь, а работы было много. Она знала, что мать сразу же начнет их допрашивать. Выслушав рассказ Комка, она позовет Мэгги в соседнюю комнату для «разговора наедине», чтобы дать дочери понять в своей бесстрастной манере, как она злится на нее за побег с Джорджем. Мэгги могла сколько угодно рисковать собственной жизнью, но подвергнуть опасности ребенка? Это было непростительно…

Машина, переваливаясь по колдобинам и оставляя за собой облако пыли, ползла в гору. Мэгги быстро взглянула на Комка. На его пухлом личике было написано возбуждение, смешанное с тревогой.

– Послушай, – заговорила Мэгги. – Мама станет задавать нам вопросы, но у нас сейчас нет на это времени. После церемонии мы расскажем ей все, что она захочет узнать. Но до того…

– Я знаю, – сказал он. – Я понял.

– Я горжусь тобой, – продолжала Мэгги. – Когда мы нашли тебя в багажнике, я готова была тебя прибить. Я думала, что ты будешь нам только мешать. Но без тебя у меня бы ничего не вышло, Комок. Ни за что. Я говорю совершенно серьезно.

Мэгги протянула руку и стиснула пальцы брата. Комок слегка улыбнулся и уставился в окно. С заднего сиденья раздался слабый голос, полный негодования:

– Извините, ко мне кто-то обращался? У меня так голова кружится, что я не в состоянии сосредоточиться. Это Мэгги говорила, как она благодарна мне за героизм и огромные личные жертвы, на которые мне пришлось пойти ради нее?

Взглянув в зеркало заднего вида, Мэгги заметила ногу, согнутую в колене, и барабанившие по ней пальцы.

– Ты нам малость помог, – кивнула она.

– Малость?

Дрейкфорды рассмеялись.

– Ты же знаешь, что я шучу, – сказала Мэгги. – Ты лучший, Ласло.

– Хм-м.

Комок повернулся к демону.

– Когда все закончится, может, ты приедешь к нам в гости? Останешься на Рождество, например.

– На Рождество? Да ты шутник. Нет уж, могу точно сказать вам одно: когда все закончится и я получу обратно свое сердце, я немедленно уеду в «Гедонизм II».

– А это что такое? – спросил Комок.

– Это курорт для одиночек и пар без комплексов.

Мэгги поморщилась.

– Ласло, ну честное слово…

Комок встрепенулся.

– А можно мне с тобой поехать? Я никогда не был на курорте.

– Нет, – резко ответил Ласло. – В этом отеле без детей. Мне нужно от них отдохнуть. Только не обижайся.

– Как это «не обижайся»? Я же ребенок!

– Знаешь, я не намерен извиняться. Я, блин, вел себя с вами как святой. Наверное, все мое тело теперь может считаться священной реликвией. Волосы. Ногти. Даже мой…

– Мы все поняли, – перебила его Мэгги. – Прекрати, пока меня не вырвало.

Они преодолели последний поворот и очутились на вершине горы, перед высокой «живой изгородью», отмечавшей границу Ведьминого Леса. Мэгги остановила машину в шести метрах от предупреждающего знака. Ее взгляд скользнул по хламу, выброшенному Ласло из такси, потом по замшелым стволам деревьев, которые «стерегли» ее царство. Собравшись с силами, она надавила на газ.

Машина проехала между деревьями и углубилась во тьму, под балдахин Ведьминого Леса. Ее подбрасывало на ухабах и корнях, выступавших из земли, и свет фар метался по кустам, деревьям и ручейкам. Мэгги заметила, что у нее трясутся руки. Покачав головой, она мысленно выругала себя. Наступит ли такое время, когда она не будет нуждаться в одобрении родителей? Она надеялась на это, но не была уверена, что такое вообще возможно. Наверное, связь между детьми и родителями – это тоже своего рода магия, чары, которые нельзя разрушить полностью. Эту связь может разорвать только смерть. Но Мэгги сомневалась в том, что даже после освобождения они с матерью снова станут близки, как прежде. Мэгги было почти двадцать. Она уже никогда не будет маленькой девочкой.

Они выехали на последний, прямой участок дороги, и вдалеке показалась ферма. Фонарь на крыльце не горел, но занавески были отдернуты; в комнате мерцала лампа, время от времени ее заслоняла какая-то тень. Когда они подъехали к дому, тень замерла.

Дверь открылась. На пороге с каменным лицом стояла Элизабет Дрейкфорд, прикрывая глаза от света фар. Комок распахнул дверь машины, спрыгнул на землю и, крича что-то матери, побежал к крыльцу.

Миссис Дрейкфорд наклонилась, чтобы обнять Комка, стиснула его так, словно не собиралась больше никогда отпускать от себя. Мэгги вышла из машины, открыла заднюю дверь, чтобы Ласло смог выползти, когда соберется с силами. Потом открыла багажник, вытащила рюкзаки и поднялась на веранду. Мать оглядела ее с головы до ног. Мэгги кивнула и вошла в дом.

Она бросила рюкзаки на обеденный стол, сняла куртку и рубашку. Под рубашкой на ней