Райская обитель - Екатерина Валерьевна Шитова

– Вот это да! Хотел бы я взглянуть на это чудо! Тем более, Раяна мне всегда нравилась. Жаль, мы с ней так и не успели пожить вместе…

Раяна? Они говорят о Раяне? Я насторожился, прислушался. Неужели с девушкой что-то случилось? Перед глазами ярким светом вспыхнула картинка, где она сидит в своей постели и держит в руках нож…

– Так пойдемте, посмотрим! Ясмин сразу же после молитвы отправился домой. Он будет только рад гостям!

Мужчины всей толпой двинулись к желтому дому, и я пошел следом за ними.

– А кто такой Ясмин? – спросил я одного из мужчин, шедшего с краю.

Тот посмотрел на меня с доброжелательной улыбкой и хлопнул по спине.

– Это ты, получается, новенький здесь? Ясмин – наш художник. Он очень талантливый, постоянно удивляет нас чем-то интересным. В прошлом году он нарисовал бесконечную картину. На ней был глаз. Просто глаз! Просто, да непросто! – мужчина замолчал ненадолго, видимо, подбирая нужные слова, – смотришь в этот глаз, а там, внутри него, ещё глаз, а внутри него – ещё. И так до бесконечности. Можно было весь день смотреть.

– Что же сделал Ясмин сейчас? – поинтересовался я.

– А сейчас, поговаривают, что он слепил новую восковую статую невесты Раяны. Только в этот раз она точь-в-точь, как живая получилась – с кожей, глазами. Да ты же новенький, не знаешь! Ясмин всегда лепит восковых людей, когда кто-нибудь покидает обитель.

– Зачем? – удивлённо спросил я.

– Чтобы оставить память о них, зачем же ещё? – мужчина пожал плечами, – Да что рассказывать! Сейчас сами все увидим. Там и спросишь.

Я кивнул, и мы прибавили шаг, догоняя остальных мужчин.

***

Желтый дом художника Ясмина отличался от других домов Обители. Он весь был разрисован абстрактными геометрическими узорами. Мужчина, идущий рядом со мной, рассказал, что все видят в этих линиях разное. Один, к примеру, видит цветы, другой – птиц, третий – дорогу. Я посмотрел ещё раз на узор из линий, но, как не напрягал зрение, так ничего и не увидел.

Мы вошли в дом и дружно поприветствовали Ясмина. Мужчина сильно отличался внешне от остальных жителей обители. Вместо рубахи и шаровар он носил свободное, длинное платье, а ещё у него были волнистые волосы, свисающие до самого пояса. Узкие, темно-карие глаза были подведены сверху и снизу чёрным карандашом. От этого его взгляд выглядел тяжело и даже как-то зловеще.

– Гости в доме – счастье в сердце, – тонким голосом протянул Ясмин, – добро пожаловать, дорогие женихи!

Я вошёл вместе с мужчинами, и Ясмин задержал на мне свой тяжёлый взгляд.

– Я знаю, ты новенький, я видел тебя на молитве. Я запомнил тебя, у тебя уникальный профиль, – сказал он мне и дотронулся длинными, холодными пальцами до моего лица, – эти кустистые чёрные брови, этот курносый нос и волевой подбородок… Весьма необычное сочетание.

Мужчины, все как один, уставились на меня, и на моих щеках выступил румянец. От излишнего внимания меня спас мой разговорчивый сосед. Он громко сказал:

– Ясмин, мы пришли посмотреть на твоё новое творение – восковую Раяну. Говорят, твоё мастерство раз за разом растёт, и девушку не отличить от живой!

Ясмин помолчал, а потом строго проговорил, обращаясь ко мне одному:

– Посмотреть, конечно, можно. Только запомните: восковые фигуры руками трогать нельзя. Нельзя! Даже кончик пальца оставит на воске отпечаток и испортит мое творение. Понятно, друзья?

Мужчины уверили Ясмина, что не будут трогать фигруру, после чего он одобрительно кивнул. На лицах зрителей замерло любопытство.

– Послушай, а где сама Раяна? – тихо спросил я у мужчины, которому, судя по всему, уже изрядно надоели мои вопросы.

– Ушла из обители, – ответил он сухо.

– Как ушла? Вам разве можно уходить? – удивился я.

–Иногда так случается… – скомкано ответил мужчина и торопливо шагнул в гостиную вместе с остальными.

Я зашёл в тёмную комнату последним. Здесь странно пахло – травами, какой-то едкой горечью и воском. Шторы на окнах были плотно задернуты, на столе горело несколько свечей. Посреди комнаты возвышалась восковая статуя, накрытая темной накидкой.

– Воск теряет форму, начинает таять от солнечного света, поэтому шторы открывать ни в коем случае нельзя, – сказал Ясмин, а потом торжественно добавил, – ну что, готовы?

Мы дружно кивнули, и художник скинул ткань, небрежно отбросив её в угол. Мужчины дружно ахнули, а у меня перехватило дыхание – на стуле, в совершенно естественной позе, сидела Раяна, обнажённая и прекрасная. Она и вправду была, как живая! Черты лица, волосы, ногти – все было сделано так правдоподобно и так искусно, что мужчина, сотворивший своими руками этот шедевр, вызывал огромное восхищение.

Я всеми силами пытался унять желание дотронуться до нее. Раяна смотрела прямо на меня, и от этого меня наполнило жутковатое ощущение. Мужчины тоже бурно выражали свой восторг, хвалили Ясмина, кто-то даже зааплодировал ему. А я все ходил вокруг скульптуры и не мог поверить в то, что это всего лишь воск, дело рук человека. Как можно так правдоподобно передать линии и изгибы тела, черты лица, даже взгляд?

Я смотрел на фигуру, словно завороженный. Все вокруг меня потемнело, голоса утонули в густом тумане, время замерло. Когда кто-то тронул меня за руку, я подскочил на месте. Оглянувшись, я увидел, что мужчины уже ушли, и я стою в одиночестве напротив восковой Раяны, рядом стоит Ясмин и внимательно смотрит на меня.

– Смотрю, ты большой ценитель прекрасного? Наверняка, знаток искусства? – тихо сказал Ясмин.

– Да нет, я бы так про себя не сказал, – смущённо ответил я.

В реальной жизни, которая сейчас казалась давно забытым сном, я не бывал в музее ни разу. А в театре – один раз, очень давно, в школьные годы. Просто эта восковая фигура… Было в ней нечто такое, что притягивало меня, завораживало и одновременно пугало. Она как будто удерживала меня своим взглядом – живым, но застывшим, ненастоящим.

– Филипп? Тебя же зовут Филипп, правильно? – улыбнувшись спросил Ясмин и подошёл ко мне ближе, – Может быть, ты согласишься исполнить одну мою просьбу?

– Какую? – спросил я, и на сердце легла непонятная тяжесть.

Мне хотелось поскорее уйти из дома Ясмина. Здесь было темно и мрачно, а день был такой хороший, такой многообещающий! Можно было бы сходить на озеро или в лес. А вечером я планировал вернуться к Мирославе и Урсе или уйти к другой одинокой невесте.

Что-то подсказывало мне, что моим планам