Райская обитель - Екатерина Валерьевна Шитова

***

Проснулся я от странного ощущения – кто-то гладил меня по спине. Прикосновение было необычным – кто-то водил по моему телу чем-то мягким, пушистым. Я повернул голову и встретился взглядом с Ясмином. Что-то странное, нехорошее мелькнуло в его подведенных чёрным карандашом глазах. Перед глазами все плыло, я видел Ясмина, словно в тумане, но прикосновения чувствовал вполне отчетливо.

Я замычал и попытался подняться со стула, но почувствовал, что мои руки и ноги привязаны, и я не могу пошевелиться. Паника моментально заполнила мой разум, я закричал:

– Развяжи меня!

Язык плохо шевелился и слова получились неразборчивыми. Ясмин склонился над моей головой и прошептал яростно:

– Ты прав, Филипп! Глина не подходит! У меня ничего не получилось! Все зря!

Я взглянул на глиняную скульптуру, над которой мужчина трудился весь день и с ужасом обнаружил, что она изуродована – голова и руки оторваны от тела и валяются рядом на полу. Ясмин схватился за голову и стал рвать на себе волосы, потом закричал диким голосом и принялся топтать глину ногами.

– Зачем? Зачем? – попытался перекричать его я.

Сердце мое бешено колотилось в груди, картинка перед глазами деформировалась: то растягивалась до невозможности, то сжималась так, что невозможно было что-либо рассмотреть. Тошнота снова подкатывала к горлу.

– Мне не нужна эта чертова глина! – закричал мне в ухо Ясмин, – Мне нужна плоть. Мне нужно твоё тело, Филипп! Я хочу, чтобы моё творение вызывало восторг, я хочу сделать твоё подобие – такое, которое нельзя было бы отличить от живого. Но для этого мне нужно, чтобы его основой стал ты сам.

Мужчина поднес к моим ногам ведро с горячим воском и взял в руки большую, мягкую кисть. Я похолодел от ужаса.

– Ааааа! – закричал я, чувствуя, что язык окончательно прилип к небу.

Мой голос звучал странными, высокими нотами, ужас сковал внутренности. И тут я подумал, что, может быть, это просто очередной кошмар. Это сон, и что бы ни случилось, завтра я проснусь живым и невредимым. И все снова будет хорошо. Я замолчал, закрыл глаза и стал ждать, когда я снова провалюсь в темноту беспамятства, ведь должно же это когда-то случиться!

А потом кипящий воск полился на мою левую кисть, привязанную к подлокотнику. Боль пронзила меня до самого нутра, и я взвыл от нечеловеческой муки. Перед глазами потемнело, и ничего не осталось вокруг, кроме этого адского ощущения. Я уронил голову на грудь и замер неподвижно.

И тут вдруг в дверь постучали. Ясмин моментально отпрянул от меня, стал второпях метаться по комнате. Сквозь плотную завесу боли я слышал, как он что-то глухо бормочет себе под нос.

– Эй, художник! – раздался за дверью мужской голос, – Открывай!

Я пытался собрать помутившееся сознание в единое целое. Но перед глазами плыл тёмный туман, я барахтался в нем мысленно, а в реальности не мог даже пошевелиться. Обожженную руку разрывало от противной пульсации. Чёртова счастливица! Это все она, эта трава!

– Только бы он не очухался! – услышал я над своим ухом шепот Ясмина.

Он развязал меня, перенес и бросил, словно мешок с картошкой, на кровать, накрыв сверху простыней. Левая рука в застывшем восковом панцире уперлась в живот, захотелось взвыть от боли. Ясмин открыл дверь и запустил в дом мужчину. Мне отчаянно хотелось закричать или издать хоть какой-то звук. Все мои усилия увенчались глухим стоном, похожим на храп.

– Спит? – спросил строгий мужской голос, и мне показалось, что я где-то раньше уже слышал его.

– Спит, – угрюмо буркнул в ответ Ясмин.

– А кто же кричал?

– Я. Обжегся воском.

Повисло тяжелое молчание. Мне казалось, что мое сердце стучит очень громко, может быть, на всю комнату. Я дёргал руками и ногами, но ни один мускул моего тела даже не шевельнулся, словно меня сковал паралич.

– Ты зачем его позвал к себе? Опять взялся за старое? Хочешь вылететь из обители? Сам знаешь, что тебя тогда ждет.

Мужчина стал ходить по комнате взад и вперёд, скрипя деревянными половицами.

– Я не звал его. Он сам пришёл… Ещё и ночевать напросился, – тихо ответил Ясмин.

– Слушай внимательно, художник. Ты у Хозяина уже давно на плохом счету. Только попробуй все испортить в этот раз, и я обещаю, что лично приду за тобой…

Услышав эту угрозу, я весь похолодел. Нет, нет, нет, это не может быть сном. Что-то странное творится в этой Райской Обители, а я, как дурак, ведусь на весь этот обман.

– В этот раз и так все идет не по плану… – тяжело вздохнул ночной гость, – ещё и эта идиотка… Лучше бы она и вправду порезала себе вены, как обещала.

Тяжёлые шаги остановились посреди комнаты, а потом гость закричал на Ясмина:

– Чего ты её тут выставил? Спускай в подвал!

– Спущу, когда воск застынет, раньше нельзя, – неуверенно ответил Ясмин.

– А это для кого? – я услышал, как мужчина пнул ногой ведро с горячим воском.

– Для неё же, – секунду поколебавшись ответил Ясмин, – еще слой нужен.

– Смотри у меня, Художник!– пригрозил незнакомец еще раз и вышел из дома, и тут я понял, откуда знаю его голос, это был Арсений, напарник моего дяди Рудольфа.

Ясмин постоял немного в растерянности, а потом подошёл к двери и запер ее на засов. Я с трудом открыл глаза и посмотрел на Раяну. Её замершие, стеклянные глаза смотрели в стену рядом со мной. Но внезапно мутная пелена взгляда рассеялась, зрачки беспокойно задрожали и сфокусировались на моем лице, и я вновь услышал тот самый слабый, протяжный стон. Я готов был поклясться, что взгляд восковой фигуры был живым, она молила о помощи. Так что же, получается, это вовсе не восковая фигура? Это… Раяна?

От смеси удивления, страха и жуткого шока, я издал долгий хрипящий звук. А потом в комнату вошёл бледный, взъерошенный Ясмин, взял в руки ведро и выплеснул его обжигающее содержимое на девушку…

Часть V

Брызги воска застыли мелкими каплями на моем лице, словно прозрачные слезы. Глаза Раяны замерли навсегда под плотным восковым панцирем. Моё безвольно лежащее на кровати тело сковал смертельный холод. На душе было тяжело и горько.

Что я мог сделать? Ничего. Я даже не был уверен в том, что это была живая девушка, а не её восковая копия. Я не был уверен в том, что все это происходит наяву. Да и тело