Райская обитель - Екатерина Валерьевна Шитова

– Аааааа! – закричал я и смел руками со стола бутыль и рюмки.

Комнату наполнил звон стекла, прозрачная жидкость растеклась по полу, наполнив комнату едким запахом спирта. Я выбежал на улицу и закричал во весь голос:

– Вы чудовища! Чудовища! Вы поплатитесь за все! Придёт день, и я вас всех тут уничтожу!

– Либо съешь ты, либо съедят тебя – это закон жизни, и не только в обители, – прокричала мне вслед Власа.

Я побежал по мокрой и скользкой после дождя траве вперёд, к воротам. Сейчас никто не сможет удержать меня здесь, в этом жутком месте, среди людоедов, нелюдей… Но вскоре я почувствовал, как силы уходят из меня, утекают, как песок сквозь пальцы. Ноги словно прирастали к земле с каждым шагом, тело стало таким тяжелым, что я с трудом нес его вперёд, перед глазами поплыл темный туман.

Я остановился на "площади", упал на колени, чувствуя, что дальше идти не могу – тело снова меня не слушается. Я положил голову на землю, но через какое-то время услышал возле себя шуршание травы. Десятки ног бежали ко мне отовсюду, с разных сторон. Открыв глаза, я увидел, что вокруг со свечами и фонарями в руках собрались обительцы. Вместо счастливых улыбок лица женихов и невест исказили страшные гримасы, многие из них скалились, как голодные, злые собаки.

Я взглянул на девушку, стоящую ближе всех ко мне, рот ее был приоткрыт, на белую сорочку капала слюна. Расталкивая стоящих людей в разные стороны, вперёд вышел мужчина, в руках у него был зажат огромный нож. Я с трудом поднял голову, присмотрелся и узнал в мужчине Данилу.

Данила взмахнул ножом, а потом все погрузилось во тьму…

***

Я проснулся, открыл глаза и уставился в белый потолок. Где-то рядом женский голос напевал приятную мелодию, из открытого окна до моих ушей доносилось чириканье птиц и блеянье коз, в воздухе пахло цветами и жареными оладьями – странное, но очень уютное сочетание ароматов. Я блаженно улыбнулся, чувствуя, что счастье и легкость наполняют меня изнутри. Это было потрясающее, ни с чем не сравнимое ощущение. Хотелось закрыть глаза и раствориться в нем без остатка.

Ко мне подошла Власа, она присела на край кровати и нежно погладила меня по волосам. Думать ни о чем не хотелось, хотелось лишь, чтобы это приятное состояние длилось вечно.

– Ты прекрасно выглядишь! Ты счастлив, Филипп? – спросила Власа, и голос ее звучал мягко и мелодично, хотелось слушать и слушать.

– Да, – покорно ответил я.

– Ты рад, что проснулся? – Власа склонилась надо мной и легко коснулась губами моего лба.

– Да, – так же покорно ответил я.

– Ты готов быть таким счастливым всегда?

Что-то кольнуло внутри, помешав мне ответить утвердительно на этот вопрос. Я открыл глаза и посмотрел в доброе, спокойное лицо Власы. Ее длинные, шелковистые волосы касались моего лица, щекотали щеки и шею.

– Пойми, Филипп, что в этом и есть секрет счастья – оставлять в ночной тьме все лишнее и ненужное, забывать о ночных кошмарах при первом же луче рассвета. Свет и счастье всегда побеждают, поэтому мы и славим молитвой каждый новый день. А все плохое, случившееся ночью, просто забываем.

Внезапно острой вспышкой, пронзившей мозг, ко мне вернулась память о прошлой ночи и обо всех остальных ночах, проведенных в обители. Я поднялся с кровати, медленно подошел к шкафу, который показывала мне вчера Власа, раскрыл его и… не увидел там ничего, кроме пустых, покрытых пылью банок и бутылей.

– Что ты ищешь? – удивленно спросила Власа.

Я прошелся по комнате, нервно заламывая руки. Нет, я определенно схожу здесь с ума.

– Власа, скажи мне, – прошептал я, – я могу уйти отсюда прямо сейчас?

Власа подошла ко мне близко, так близко, что я почувствовал густой травяной запах, исходивший от ее волос.

– Что случилось, Филипп? Тебе не нравится в обители? – заботливо спросила женщина и взяла меня за руки.

– Я просто хочу уйти. Можно это сделать прямо сейчас?

Власа опустила глаза, а потом крепко обняла меня.

– Мы никого здесь не держим насильно. Если сможешь уйти, уходи, – последняя фраза прозвучала весьма зловеще, но я не обратил на это внимания.

Высвободившись из объятий Власы, я выбежал из дома. К площади со всех сторон уже подходили обительцы – радостные, улыбающиеся, довольные жизнью. Колокол прозвонил, и с минуты на минуту должна была начаться утренняя молитва дню, несущему "новое счастье". Я прибавил шаг, опасаясь, как бы меня не окликнул кто-нибудь из знакомых женихов и невест. Подойдя к воротам, я убрал засов и открыл створки. Не оглядываясь, я пошел прочь от деревни.

Я прошел по лесной тропе, ведущей от Райской обители к ближайшей автомобильной дороге, метров триста, когда понял, что меня преследуют. Двое крепких бородатых обительцев шли за мной по пятам. Я обернулся, и они тоже остановились на мгновение, потом переглянулись между собой и побежали в мою сторону. Мое сердце забилось от страха, и я бросился бежать без оглядки.

Сообразив, что, пока я на тропе, мне не скрыться от преследователей, я свернул в лесную чащу и побежал, ломая кусты, перепрыгивая пни и поваленные деревья, виляя между деревьями, пытаясь запутать мужчин. Я сильно поранил руку о торчащий из сухого дерева сук, рубашка пропиталась кровью, но я не замечал боли, столько адреналина разом выплеснулось в кровь. В голове была только одна мысль – если я сейчас не убегу от них, мне уже не выйти живым отсюда.

Я бежал, слыша, как где-то позади бегут мои преследователи. А потом вдруг споткнулся о трухлявый пень, упал и покатился кубарем вниз с крутого склона. Круговерть, проносящаяся перед глазами, вновь закончилась темнотой – я упал на что-то мягкое и потерял сознание.

Часть VI

Открыв глаза, я поморщился от боли. Ссадины и ушибы, полученные во время падения в яму, устланную мягкими сухими листьями, сильно болели. Услышав, что мои преследователи ходят совсем рядом, я замер.

Я прислушивался к их голосам, вздрагивал от звука ломающихся под ногами веток, слушал, как шуршит при каждом шаге густая листва папоротников, которые скрывали меня, лежащего на земле, напуганного до смерти и беспомощного.

– Он же сюда бежал! Я точно видел, что сюда! А потом раз – и как сквозь землю провалился, – недоумевал один из обительцев.

Второй, судя по всему, был немым, он ходил совсем рядом, но не видел меня, и лишь мычал что-то возмущенно в ответ. Я замер и старался не