Ведьмин камень - Генри Нефф

скелет, облаченный в истлевшие остатки какой-то длинной накидки с капюшоном. Когда фигура взобралась на край кратера, Мэгги увидела, что Монах очень высок – его рост составлял не менее трех с половиной метров. Оружие, которое существо держало в руке, представляло собой нечто вроде бронзового посоха или копья с двумя наконечниками в виде коротких мечей. Она не знала, как называется такое оружие, но владелец определенно умел с ним обращаться. «Скелет» повертел посох сначала в одной руке, потом в другой, взвешивал его, будто заново знакомился с ним. Клинки со свистом рассекали воздух.

На губах Ваала появилась холодная усмешка, потом он выкрикнул несколько слов, похожих на змеиное шипение. Вероятно, это был вызов на бой. Монах не ответил, но молча спустился на землю. Забыв о Дрейкфордах, Князь Ада выхватил из ножен свой чудовищный меч и бросился навстречу врагу. Клинок моментально вспыхнул, длинные языки адского пламени заметались на ветру.

Звон металла был оглушительным. После столкновения копья и меча последние остатки гипнотических чар Ваала рассеялись, и в голове у Мэгги прояснилось. Здравый смысл приказывал ей немедленно бежать прочь, как можно дальше от поля боя. Схватив за руки мать и Комка, она потащила их за собой вниз, к подножию холма. Призраки не отставали; они окружили бегущих людей, как будто хотели защитить их от адского пламени. Мэгги не знала, может ли такое пламя причинить вред призраку, но надеялась на то, что предки выдержат несколько секунд и позволят им пройти сквозь стену огня.

Однако, когда Дрейкфорды приблизились к огненному кольцу, бледные тени попятились. Очевидно, адский огонь жег не только плоть, но и дух. Дрейкфорды отступили и укрылись за большим могильным камнем. Выхода не было; им оставалось только надеяться на победу Монаха.

Наверху, среди руин Ведьминого Камня, уже кипела битва. Сражавшихся демонов и людей разделяли девять метров, но от звона оружия у Мэгги гудело в ушах. Высунувшись из-за надгробия, она принялась наблюдать за поединком. Клинки мелькали так стремительно, что за ними невозможно было уследить. Князь Ада в два счета мог бы расправиться с другим, менее искусным противником, и Мэгги не могла понять, каким образом Монаху удается отражать атаки Ваала. У этого существа были невероятные, сверхъестественные рефлексы.

Демоны сражались не только холодным оружием. Трещали молнии, огни плясали на клинках и телах, доспехи Ваала дымились. Среди всего этого хаоса Мэгги разглядела какую-то фигурку, прятавшуюся за большим куском обсидиана неподалеку от трупа Андровора. Это был Ласло. Он скорчился на земле, зажав уши руками, пока его отец и Монах бились так неистово, что земля дрожала у них под ногами. Время от времени демон оглядывал холм, как будто искал Дрейкфордов.

Мэгги, прекрасно понимая, что совершает глупость, помахала ему.

Ласло сразу ее заметил. В этот момент копье Монаха разбило кусок обсидиана, за которым он укрылся. Ласло не сразу понял, что произошло, несколько мгновений так и оставался сидеть на корточках, но потом выпрямился и бросился бежать вниз по склону, подобно солдату, пересекающему «ничейную землю». Остановившись около Мэгги, он прохрипел:

– Я понятия не имел. Понятия не имел, что он придет…

– Ты что? – воскликнула Мэгги.

Но демон молча помотал головой – то ли запыхался от быстрого бега, то ли его ошеломила чудовищная битва. Вместо ответа он вложил в руку Мэгги какой-то предмет, отполз в сторону и спрятался за другой могилой. Передвигаясь перебежками, он постепенно удалялся от места поединка, а заодно и от людей.

Мэгги покачала головой: да, Ласло был, есть и будет жалким трусом. Она взглянула на предмет, зажатый в руке. Это была пробирка с заклинанием, которую он украл у нее перед началом ритуала. Мэгги не могла понять, зачем демон, рискуя жизнью, принес ей ее. Им угрожали не какие-то там кобольды или «ночные вороны»; эти два демона принадлежали к числу самых могущественных созданий во Вселенной. Какого черта, зачем ей сейчас пробирка с обрывком неизвестного заклинания? Странный поступок, но, с другой стороны, демон был странной личностью. Возможно, он сделал это, чтобы успокоить свою совесть; возможно, у него был какой-то собственный извращенный кодекс чести. «Да, я забрал шлепанцы, душу твоей матери и трубочку с заклинанием, но ведь я все это вернул, поэтому ты не можешь на меня сердиться!» Неужели Ласло и в самом деле так рассуждает? Мэгги не могла сказать. Он был единственным из знакомых ей демонов, кто ходил к психотерапевту.

Она спрятала сосуд в карман, и сверху раздался рев. Несколько дюжин щупалец, выросших прямо из земли, опутали Ваала. На глазах у Мэгги новые щупальца лезли вверх, и она, наконец, разглядела, что это такое: это были вовсе не щупальца, а корни деревьев и плети ползучих растений из Ведьминого Леса. Герцог едва мог пошевелить рукой. Рогатое существо стояло в кратере на месте Ведьминого Камня и менялось прямо на глазах. Теперь кости были покрыты фрагментами плоти и сухожилиями, отчего чародей напоминал свежий труп, с которого содрали кожу. Ваал сказал, что весь холм насыщен магией. Мэгги решила, что Монах, наверное, черпает силы из остатков обсидианового «футляра», в котором он так долго покоился.

И тогда она поняла, что своими сверхъестественными способностями обязана вовсе не Ведьминому Камню, что это была сила Монаха. Со временем в оболочке Ведьминого Камня появились трещины, и магическая энергия начала просачиваться наружу. Дрейкфорды «впитывали» ее много лет. Мэгги вдруг испытала странное сочувствие к Монаху, и ей представилось, что между ними существует некое родство. Теперь она от всего сердца надеялась на то, что Монах одержит победу и уничтожит их общего врага.

В эту минуту такой исход казался более чем вероятным. Древесные корни опутали Ваала с ног до головы и крепко примотали крылья к телу. Пальцы вытянутой руки были согнуты, как у хищной птицы. Ваал, пытаясь высвободиться и одновременно удержать меч, храпел и брыкался, словно обезумевший бык.

«Хватка» растений становилась все крепче; постепенно Ваал перестал сопротивляться и застыл. Торжествующий Монах спрыгнул с обсидианового бортика и направил копье на врага, собираясь прикончить его одним ударом. Но когда Монах очутился рядом с противником, возникла яркая вспышка, и Ваал разорвал корни и лианы, как паутину. Смертоносный меч герцога описал огненную дугу. Мэгги вскрикнула. Брызнула кровь, и копье, вывалившись из пальцев Монаха, со звоном упало на одно из зеркал Синьоры.

Ваал, тяжело переводя дух, стоял над разрубленным надвое телом Монаха. Он снова поднял меч, со страшной силой опустил его на огромную рогатую голову, и череп раскололся на несколько кусков.