Полное собрание историй о привидениях - Монтегю Родс Джеймс

попытки разлучить студентов, в одиночку выманив владельца имения из дому после наступления темноты. Полное поражение и смерть священника, на которого нападает фамильяр, оставив в покое предыдущую жертву.

А вот еще история о двух студентах, учившихся в Кингз-колледже Кембриджского университета в XVI веке (на деле их оттуда выгнали за занятия магией), об их ночной вылазке в Фенстантон к ведьме и о том, как на Хантингдонской дороге, у поворота на Лолуорт, они встретили группу конвоиров, сопровождавших арестанта, чье лицо показалось им знакомым; прибыв в Фенстантон, они узнали о смерти ведьмы – и кое-что увидели, сидя возле ее свежевырытой могилы.

Таковы сюжеты некоторых рассказов, которые по крайней мере частично были преданы перу. Замыслы других временами мелькали в моем сознании, но так и не получили воплощения. Например, история о человеке (разумеется, о человеке себе на уме), который однажды вечером сидел в своем рабочем кабинете и вдруг, вздрогнув от какого-то шума, поспешно обернулся и увидел между оконными занавесками лицо мертвеца – мертвеца с живыми глазами. Он метнулся к окну и раздвинул занавески. На пол упала картонная маска. Но за ней никого не оказалось, глазницы маски были пусты. Что могло бы выйти из этой задумки?

Когда в темное время суток спорым шагом идешь домой, предвкушая, что вот-вот очутишься в теплой комнате, освещенной ярким огнем камина, а тебе на плечо неожиданно опускается чья-то рука и ты, вздрагивая, замираешь на месте, – какое лицо (или не лицо) ты видишь?

Сходным образом, когда мистер Бедмен решил свести счеты с мистером Гудменом и как раз выбрал подходящие заросли на обочине дороги, чтобы в него пальнуть, как так получилось, что мистер Гудмен, проезжая мимо со случайным попутчиком, обнаружил мистера Бедмена валяющимся посреди тракта? Лежащий успел сообщить, что нечто поджидало (и даже заманило) его в эти заросли; иначе говоря, сообщить достаточно, чтобы мистер Гудмен и его спутник туда не совались. Тут есть возможности развить сюжет, но я не потрудился как следует прописать необходимый фон и обстоятельства.

Немало перспектив таит в себе и рождественская хлопушка – если, конечно, ею воспользуется верно выбранный персонаж и если на записке, помещенной внутрь, будет начертано изречение с хорошо продуманным смыслом. Тогда он, вероятно, покинет компанию пораньше, жалуясь на нездоровье, – хотя загодя данное обещание навестить старинного друга будет, пожалуй, более правдоподобным предлогом.

Между прочим замечу, что средством возмездия – или злого умысла (в том случае, если воздаяния не предполагается) – можно сделать уйму самых обыкновенных предметов. Будьте осторожны с пакетом, который вы подобрали на проезжей дороге, особенно если обнаружили в нем обрезки ногтей и волосы. Ни в коем случае не приносите его домой. Не исключено, что за ним явится что-то еще… (Многие современные авторы находят, что многоточия превосходно заменяют точно выбранные слова. И в самом деле, их так легко ставить. Вот вам еще немножко……)

В понедельник, поздно вечером, в мой кабинет проникла жаба; и хотя в дальнейшем не произошло ничего, что можно было бы связать с ее визитом, я чувствую, что с моей стороны не слишком благоразумно продолжать рассуждения на темы, которые могут открыть внутреннему взору присутствие более грозных гостей. Сказанного достаточно.

Некоторые замечания касательно историй о привидениях

Едва ли не все истории о привидениях, сложенные в былые эпохи, преподносятся как повествования о поразительных происшествиях, которые произошли на самом деле. Сразу должен заявить: независимо от того, возникли они в глубокой древности, в Средние века или позже, речь пойдет не о них – равно как и не о «подлинных» историях такого рода, бытующих в наше время. Меня интересует конкретная ветвь художественной литературы – не слишком мощная ветвь, если окинуть взором древо целиком, но ставшая в последние лет тридцать удивительно плодородной. Предмет моих рассуждений – безусловно вымышленная история о привидениях, и, оговорив это, я могу продолжить.

В 1854 году Джордж Борроу поведал в компании валлийцев, собравшейся «в таверне Гуттер-Ваура, графство Гламорган», историю, которая, как он уверял, «однозначно является лучшим в мире рассказом о привидениях». Вы можете прочесть ее либо по-английски, в комментариях Наппа к «Дикому Уэльсу», либо по-испански, в недавнем издании с превосходными иллюстрациями («Las Aventuras de Pánfilo»)[73]. Ее источник – «El Peregrino en so patria»[74] Лопе де Веги, опубликованный в 1604 году. Вы сочтете эту историю весьма интересным образчиком страшной повести шекспировской поры, но я удивлюсь, если вы согласитесь с оценкой, данной Борроу. Это всего-навсего отчет о череде кошмаров, пережитых путешественником, который надумал переночевать в странноприимном доме, заброшенном из-за того, что его облюбовали привидения. Они собираются толпой и вытворяют со своей жертвой, лежащей в постели, невообразимые вещи: затевают ссору во время игры в карты, обливают беднягу водой, разбрасывают факелы по комнате. Под конец они похищают его одежду и исчезают, однако наутро она оказывается там, где он ее оставил, отходя ко сну. В сущности, это скорее гоблины, чем призраки.

И тем не менее это история, написанная с единственной целью – вызвать в душе читателя приятный ужас, – что, как я полагаю, и есть истинное назначение рассказа о привидениях.

Насколько я могу судить, прошло почти двести лет, прежде чем была предпринята новая попытка создать литературное произведение, в котором фигурируют призраки. Само собой, они появлялись на театральной сцене, но мы вынуждены оставить таковые случаи без внимания. В Англии они стали темой квазинаучных штудий, вышедших из-под пера Гленвилла, Бомонта и прочих авторов; однако эти компиляторы используют призраков для доказательства своих теорий о существовании загробной жизни и мира духов. Уточняющие трактаты на эту тему, снабженные наглядными примерами, созданы на континенте Лафатером. Возможно, призраки во всех этих сочинениях и доставляют то, что наши предки называли «занимательностью» (доктор Джонсон находил «занимательным» «Кориолана»), но это не более чем побочный эффект. «Замок Отранто», пожалуй, можно считать прародителем истории о привидениях как литературного жанра, и, боюсь, по сегодняшним меркам он всего-навсего «не лишен занимательности».

Затем мы переходим к миссис Радклиф, чьи призраки несравненно лучше своих собратьев, хотя автор с удручающей трусливостью дает им всем рациональное объяснение; и к «Монаху» Льюису, чья книга, подарившая ему его прозвище, скандальна и переполнена ужасами, но не слишком впечатляет. Тем не менее «Монах» Льюис причастен к появлению некоторых вещей, выгодно отличающихся от его собственных опусов. Это благодаря ему увидели свет первые стихи Скотта: на страницах «Ужасных и чудесных историй» были опубликованы не только несколько его переводов, но также «Гленфинлас» и «Иванов вечер», и их надлежит расценивать как превосходные рассказы о привидениях. Автор облек их