Полное собрание историй о привидениях - Монтегю Родс Джеймс

выглядит чужеродным. Гораздо эффектнее этот прием использован (пусть и на пародийный лад) в «Засечке на секире», входящей в «Заметки о разных разностях» Теккерея и явившейся единственным опытом автора в страшном жанре. Рассказ этот, конечно, начинается как пародия (отчасти на Дюма, отчасти на Литтона), но по мере работы писатель увлекся придуманной историей и, как он сам признается, под конец сожалел, что ему приходится проститься с Пинто. Нельзя обойти вниманием и Уилки Коллинза. Небольшой роман «Отель с привидениями» вовсе не плох; он довольно мрачный – почти в современном американском вкусе.

Рода Броутон, миссис Ридделл, миссис Генри Вуд, миссис Олифант – на счету каждой из них есть несколько довольно увлекательных рассказов. Признаюсь: я нередко перечитываю «Историю Физерстона» в пятой серии «Джонни Ладлоу», наслаждаясь ее домашним колоритом и находя выведенного в ней призрака очень убедительным. («Джонни Ладлоу», которого читатели помоложе, возможно, не знают, – это сочинение миссис Генри Вуд.) Религиозные истории о привидениях (если допустимо такое именование) никто не писал лучше миссис Олифант – автора «Открытой двери» и «Осажденного города», хотя у них есть соперник, и весьма сильный, в лице «Таинственного жильца» Ле Фаню.

Дойдя до этого места, я ощущаю явственный пробел в своем обзоре; мои читатели наверняка заметят немало таких пробелов и выше. На деле память перебрасывает меня от миссис Олифант к Мэриону Кроуфорду и его жуткому рассказу «Верхняя койка», который (вкупе с несколько проигрывающим ему «Кричащим черепом») является лучшим в авторском сборнике «Невероятные истории» и вообще занимает весьма почетное положение среди историй о призраках.

Насколько я помню, это было написано в конце восьмидесятых. В начале девяностых на нас обрушилась стихия – половодье иллюстрированных ежемесячников, и тут становится невозможно прослеживать историю выхода как отдельных рассказов, так и сборников. Этот поток никогда еще не был таким мощным, как в наши дни, и ныне наткнуться на какой-то интересный образчик – дело случая. Посему я не в состоянии предложить ничего, кроме разрозненных замечаний общего характера. Есть несколько больших романов, целиком или частично обязанных своей занимательностью сверхъестественным явлениям. Таков «Дракула», которого портят излишества. (Я подозреваю, кстати, что он, весьма вероятно, основан на одной истории из четвертого тома «Сокровищницы Чамберса», издававшейся в пятидесятые годы.) Такова и «Просто Алиса», читая которую я не устаю восхищаться тем, насколько искусно призрак вплетен в ткань повествования. Увы, это умение встречается крайне редко.

Если обратиться к сборникам рассказов, три книги малой прозы Э. Ф. Бенсона следует оценить высоко, хотя, на мой вкус, он подчас грешит тем, что преступает черту допустимой жути. Впрочем, в этом отношении он практически безупречен на фоне некоторых американцев, выпускающих тома под названием «Не в ночи» и тому подобными. Они просто вызывают тошноту – а вызвать тошноту вовсе не трудно. Если бы я задался целью думать и выражаться на языке «Гран-Гиньоля», я, moi qui vous parle[77], мог бы сделать так, что читателю стало бы физически дурно. Авторы, которых я имею в виду, идут, как им кажется, по стопам Эдгара Аллана По и Амброза Бирса (каковой тоже временами непростителен), однако не обладают мощью ни того ни другого.

Возможно, умеренность и является слишком устаревшей доктриной, чтобы ее проповедовать, но с художественной точки зрения, я убежден, она вполне разумна. Умеренность способствует эффекту, броскость его разрушает – а во многих рассказах последних лет броскости в избытке. Их авторы также приплетают к делу секс – и тем совершают роковую ошибку: секс довольно утомителен и в романах, а терпеть его в истории о призраках, да еще в качестве сюжетного костяка, у меня нет сил.

Вместе с тем не стоит позволять себе быть безобидным и тусклым. Враждебная воля и страх, пронизывающий взгляд недобрых глаз, «жестокая ухмылка нездешнего зла», силуэты, рыскающие во тьме, и «протяжные крики вдали» – все это абсолютно уместно в повествованиях о сверхъестественном, равно как и чуточка крови, с умом пролитой и рачительно использованной; а вот валяние в грязи, которое я очень часто встречаю, отдает методами М. Г. Льюиса.

У меня, само собой, и в мыслях нет открывать серию «кратких заметок» о недавних сборниках, но пара наглядных примеров все же не помешает. А. М. Бэрридж в «Толике историй о привидениях» не переходит грань допустимого: половина его рассказов приятны, в других присутствуют ужасы, и вполне недурные. Г. Р. Уэйкфилд в книге «Они возвращаются вечером» (хорошее название) преподносит нам смесь, из которой я бы убрал один-два ингредиента, оставляющих неприятный привкус; среди остальных есть несколько восхитительных вещей, весьма изобретательных. Оглядываясь во времени чуть дальше, я неожиданно натыкаюсь на «Маску смерти» миссис Эверетт, в целом исполненную на одном – довольно среднем – уровне, но содержащую ряд великолепно задуманных рассказов. «Незримый свет» и «Зеркало Шалотта» Хью Бенсона чересчур сильно завязаны на церковные реалии. «Флаксман Лоу» К. и Хескета Причардов в высшей степени остроумен и удачен, но перегружен «оккультизмом». Вероятно, было бы дерзостью подвергать аналогичной критике Элджернона Блэквуда – хотя «Джон Сайленс» определенно ее заслуживает. Я не знаю, как относиться к многочисленным томам мистера Эллиотта О’Доннелла – то ли как к отчетам о подлинных происшествиях, то ли как к литературным опытам. Надеюсь, они все же принадлежат ко второму типу – ибо жить в мире, где правят его боги и кишат его демоны, представляется мне делом рискованным.

Я могу еще долго перечислять имена разных авторов, но суждения, которые можно высказать в статье такого объема, едва ли прольют свет на суть вопроса. Прочитав несметное число историй о привидениях, я пришел к выводу, что наибольших успехов добиваются писатели, способные заставить нас вообразить конкретное время и место и снабдить множеством точных и достоверных подробностей, но в кульминационный момент позволяющие нам остаться в некотором неведении насчет того, как работают задействованные ими механизмы. Мы не хотим видеть скелеты их теорий сверхъестественного.

До сих пор я, за редкими исключениями, уделял внимание лишь английским историям о призраках. Причина в том, что либо у иностранных писателей не так много хороших рассказов такого рода, либо (и это более вероятно) мое невежество скрыло их от меня. Однако я счел бы себя неблагодарным, если бы не отдал должное сверхъестественным рассказам Эркмана-Шатриана. Переплетение французского и немецкого в них, которое сопоставимо с франко-ирландской смесью у Ле Фаню, дало свои плоды в виде ряда первоклассных повествований, выдержанных в интересующем нас жанре. «La Maison Forestière»[78] и, если угодно, «Hugues le Loup»[79] (из более пространных) и «Le Blanc et le Noir», «Le Rêve du Cousin Elof» и «L’Oeil Invisible»[80] (из тех, что покороче) долгие годы восхищали