100 легенд Токийского кафе призраков - Джулиан Седжвик

или проснуться посреди ночи, тот будет стоять поблизости и ждать ее. Ее не покидает уверенность, что в тот день, когда волна обрушилась на ее дом, стерлась какая-то невидимая грань. Что какое-то время половина Юки жила в одном мире, а половина – в другом.

До этого, сидя в поезде, следовавшем из Токио, она смотрела на океан и наблюдала, как нарастает и разбивается одна, вторая, третья волна, а потом спешно отвернулась, ощутив, как знакомо екнуло сердце и накатило головокружение.

Дыши, Юки, дыши.

Сложно даже представить, что когда-то она дрейфовала тут, борясь за жизнь среди душащих темных вод, а потом – среди мглы первой долгой ночи, полной страха, неверия, трепета. Но Юки все еще помнит сокрушающую мощь цунами, холод вокруг и жалкого лиса, которого прижимала к себе, дрейфуя на импровизированном плоту и вдыхая запах мокрого меха.

Все это кажется реальным и одновременно нереальным. Как же она хотела вернуться сюда, в место, до сих пор появляющееся в ее снах, чтобы попробовать во всем разобраться! А еще – чтобы повидаться с Такой.

Пересаживаясь в Томиоке на автобус, Юки, окруженная снующими туда-сюда стрекозами, в сотый раз репетировала, что скажет при встрече.

Проезжая мимо зоны отчуждения по Национальной дороге номер 6 мимо зарослей травы и сорняков, прорывающихся сквозь пустующие парковки у гаражей и супермаркетов, девушка повторяла одни и те же слова. «Все будет хорошо, – успокаивала себя Юки. – Мы снова будем командой, как тогда. Разберемся».

Ее сердце на уговоры не поддалось, и жилка на шее забилась быстрее, едва автобус проехал мимо заброшенного конвейерного ресторана суши[29]. Справа внезапно мелькнули красно-белые краны у разрушенной АЭС «Фукусима-1», которая быстро скрылась за холмом, поросшим дикими травами и желтыми цветами.

В глаза Юки бросился счетчик Гейгера, на котором красным светилась оценка уровня радиации.

Показатель был не такой высокий, как три года назад, но вроде еще не пришел в норму. Юки попыталась вспомнить прошлое значение, но вздрогнула, отвлекаясь: автобус задребезжал, карабкаясь по бугристому полотну дороги, на которой любые остановки запрещены.

Заброшенный красный павильон для патинко совсем не изменился, он все так же возвышался посреди заросшей сорняками стоянки. Юки наблюдала, как он проплывает в кадре трясущегося окна, и вспомнила, как они с Такой оказались здесь, в зоне отчуждения, в ту долгую ночь. Как держались за руки, измотанные, радостные и пораженные всем, что сделали и увидели.

Реальность и воображение снова сталкиваются.

* * *

А теперь автобус подъезжает к Осоме.

Со времен Великого восточно-японского землетрясения прошло четыре года, а с тех пор как Юки в последний раз тут бывала – три. «Это взаправду, – мысленно повторяет девушка. – Это не сон. Я вернулась». Она не в маленькой общажной кухне в Лидсе, не дома на каникулах в Кембридже. Юки снова в Японии, в крохотном городке на границе с зоной отчуждения.

Автобус резко сворачивает с дороги на пустую парковку у небольшого автовокзала. Юки сложно поверить, что все это наяву. Внезапно ее охватывает волнение: а вдруг Така решил так же? Вдруг забыл или уехал куда-то в другое место?..

Но нет, вот он, все с той же непослушной шевелюрой, ждет Юки, сверкая улыбкой. Така подрос, его грудь и плечи стали чуть шире. Девушка сбегает по ступенькам из автобуса. Усталость от долгой дороги как рукой снимает, а сердце взволнованно трепещет.

– Хисасибури! – выкрикивает Така, кланяясь. – Давно не виделись.

– Хисасибури. О-о-о-очень давно.

Така мотает головой:

– Да какая разница? Главное, что ты здесь. Мы оба здесь.

Конечно, он повзрослел, но вживую выглядит куда более возмужавшим, чем во время бесконечных видеозвонков в последние несколько лет.

Така тоже осматривает Юки с ног до головы. Скользит взглядом по зеленому мешковатому свитеру и туго зашнурованным красным мартинсам.

– Совсем взрослая стала, – улыбается он еще шире.

– Ты это в прошлый раз в поезде говорил, – отвечает Юки и надеется, что собеседник не видит, как порозовели ее щеки.

– Знаю. Но тогда это была всего лишь глупая шутка. А теперь я серьезно…

– Я столько всего хочу тебе рассказать!

– У нас куча времени, – снова улыбается Така, озорно сверкая глазами. – Ты похожа на новогоднюю елку!

– М-да уж, спасибо.

– Прости, прости, гомэн, – машет руками он, словно пытаясь отогнать неудачную шутку. – Если честно, я слегка нервничаю.

– Это ты-то нервничаешь?

Така кивает:

– Ты прекрасно выглядишь. И я правда рад, что мы снова увиделись.

Повисает неловкая пауза, и никто из них не знает, что говорить или делать. Стрекозы, которым до всего этого нет дела, красными молниями носятся под лучами дневного солнца.

– Я… не знаю, с чего начать.

Така чешет затылок:

– Не спеши. У нас впереди еще две недели. Давай покажу твою комнату в «Кудзяку». Я там теперь работаю помощником на кухне.

– Ага, ты рассказывал.

– Прости. Говорил же, немного волнуюсь. А папа с мамой тебя как, без проблем отпустили?

– А куда им деваться? Я уже взрослая, мне же девятнадцать.

– В Японии ты считаешься взрослым с двадцати, – смеется Така. – Ну, совершеннолетним. Я вот уже взрослый.

Он на мгновение колеблется, а потом тянется к ручке чемодана Юки и катит его вперед по вокзальной плитке.

Юки переводит дух. Все идет не так гладко, как хотелось бы. Немного скованно. Она представляла, что они бросятся друг другу в объятия и разговорятся, но почему-то между ними сохраняется дистанция.

Юки переводит взгляд с Таки на улицы вокруг. Изменилось все, но в то же время – совсем ничего. Обломки после цунами расчистили. Дома, которые сильнее всего пострадали от волны, исчезли, оставив зияющие пустые участки. Счетчик радиации мигает красными цифрами в свете дня, а стрекозы, обдуваемые свежим морским бризом, кружатся среди пожелтевших сорняков.

– Эй! – Така оборачивается к Юки. – Идешь?

– Ага!

И девушка поспешно его догоняет.

– Манга у тебя получилась классная. Всем понравилась.

Юки качает головой:

– Мне нужно было больше времени, и…

– Нечего скромничать. Мне она помогла, так что, считай, я довольный читатель. Пойдем, госпожа Комори тебя ждет не дождется…

Така уверенно шагает к гостинице мимо храбро высовывающихся из горшков и банок из-под масла цветов, расставленных вдоль улицы. Юки идет за парнем, стараясь сфокусироваться на происходящем, но все равно невольно вспоминает, как приехала сюда в 2011 году накануне катастрофы. Тогда ее встретил дедушка. Бодрый, полный жизненных сил, он шутил, что побежит марафон, и гордо хвастал новыми серебристыми кроссовками, которые совсем скоро затеряются в грязи, принесенной цунами. Отец Таки тогда тоже был жив. Он их с Дзиро и подвез.

Юки старается перестать об этом думать.

– Поверить не могу, – тихо произносит она.

Така бросает на нее взгляд через