Водяной - Константин Паули

У забора, прислонившись к столбу, стоял дядя Толя. Местный вестник, который сообщил нам о «перестрелке» и мой трансфер в первый рабочий день. Он стоял совершенно неподвижно, и я не слышал, как он подошёл.

— Дядя Толя, ты как старый индеец, подкрадываешься незаметно! — эмоционально выдохнул я. — Ну, здравствуй.

— И тебе не хворать, почтальон, — просипел он. — Я вот пришёл проверить, не сбежал ли ты по результатам своего первого рабочего дня. А ты, гляжу, корни пускаешь. В прямом и переносном смысле.

Он кивнул на спиленные ветки.

— Кстати, — продолжил Дядя Толя. — А ты не знаешь, кто это парней наших, молодых да румяных, что на Желанной вечно торчат, так отделал? Говорят, они все в синяках, злые как черти, но молчат, как партизаны на допросе.

— Не знаю, — глядя ему в глаза, соврал я, после чего вернулся к работе.

Вжик-вжик…

— Я вот, видишь, почту раздал, кроме двух писем. Теперь участок в порядок привожу. Или будешь ругать, что я трудовой распорядок нарушаю и не нахожусь на рабочем месте в положенное время?

Дядя Толя хмыкнул, и этот звук был похож на скрип несмазанной телеги:

— Смеешься, Вадик? Я и сам уже двадцать два года, как не на рабочем месте. А раньше — да. Раньше я на кирпичном заводе работал оператором печи обжига. Важная была должность.

— А теперь там сектанты? — подхватил я, останавливаясь и вытирая пот со лба.

— Да, они, — лицо его помрачнело. — Хочешь сходить, познакомиться? Мало тебе наркотиков, ты решил себе ещё и голову свою дредастую дурными идеями забить?

— Я не наркоман.

— Да ладно-ладно, я не лезу и вообще, может быть, так неудачно шучу, — отмахнулся он. — В любом случае, сектанты эти к себе никого не пускают. У них там своя республика.

— А как это «к себе»? — уточнил я. — Они что, завод купили? Земля-то чья?

Дядя Толя на мгновение задумался, почесал криво побритый подбородок.

— А чёрт его знает, Вадик. Никогда не думал об этом. Вроде как в прошлом году Котляров по домам прошёлся, скупил у кого что оставалось — акции, паи эти проклятые. Так что он вроде как главный акционер и был. Владелец и директор, по-вашему, по-городскому. Да только пропал он куда-то. С концами. Уже полгода как.

— Опять кто-то куда-то пропал, — пробормотал я себе под нос.

— Чего говоришь?

— Говорю, посёлок у вас… загадочный. Получается, тот, кому вся эта территория принадлежит, исчез, а с каких это рожнов там сектанты сидят, никому не известно?

— А кому до них дело? — пожал плечами дядя Толя. — Они тихие, не буянят. Администрации на них плевать, Светке-участковой — тоже. Живут и живут.

Я снова принялся за пилу. Руки работали, а в голове вертелись шестерёнки, пытаясь сложить разрозненные куски головоломки. Кикимора Тамара, ищущая некий колдун-камень. Это она так про потенциально существующий тут мегалит?

Полоумный домовой Кузька. Сектанты, обосновавшиеся на руинах завода. Пропавший владелец этого завода Котляров. Отравленная, больная земля и вода, которую я чувствовал каждой клеточкой. Местные гопники, сидящие на «соли». Это не могло быть набором случайностей. Совпадений не бывает. Бывает только сложный, запутанный рисунок, который издалека кажется хаосом. И я, кажется, начал различать его первые линии. И чтобы их нащупать, мне поможет пожилой мотоциклист, который пока что стоял без дела и помогать мне не спешил.

— Дядя Толя, — спросил я, не прерывая работы, — а где в ваших краях машину можно починить?

— Известно где. У нас в посёлке отродясь было всего два бизнесмена. Один — тот самый Котляров. Он грузоперевозками занимался, у него несколько фур было. То есть, они и сейчас есть, но сейчас они просто стоят, а он пропал куда-то. Говорил уже? Ну да, точно. А второй — Хан. Татарин, мужик одинокий, без бабы. Золотые руки, но характер как порох, взрывоопасный. Он Котлярову эти фуры и чинил. У него мастерская своя, на въезде в посёлок.

— А если этот самый Котляров пропал, то кому Хан теперь машины чинит? Простаивает, наверное?

— Работа у Хана завсегда есть, ты за него не переживай, — хмыкнул Толя. — Со всего района к нему ездят. Он один на всю округу такой мастер. Но если ты задумал починить ту рухлядь, что около почты стоит, брось. Гиблое дело. Бог Машин давно на неё плюнул. Она столько не проедет километров, сколько на неё потратить придётся.

— Давай не будем спешить с выводами, — туманно ответил я.

— Слушай, а зачем ты эти ветки пилишь? — резко сменил тему дядя Толя, в голосе которого зазвучали неожиданные хозяйственные нотки. — Только время зря тратишь. Деревья старые, больные. Спиливай их к едрене фене под корень, и всё. Будет ровно, будет красиво. А можно потом новые посадить. Сливы, например! Сливы — хорошо. Из них можно сливянку делать.

Я остановился. Опустил пилу. Посмотрел на него. На его помятое, одутловатое лицо, на красные прожилки в глазах, на слегка трясущиеся руки.

— Дядя Толя, вот ты, к примеру, человек пьющий…

Он ощутимо напрягся, ожидая очередной нотации.

— Может, тебя тоже проще… того… убить, а нового человека родить? — саркастически спросил я. — Будет ровно. Будет красиво. Сливу посадить, а?

Дядя Толя остолбенел. Его челюсть отвисла, глаза изумлённо уставились на меня. В них промелькнуло что-то похожее на обиду и даже страх.

— Не нравится такая логика, дядя Толя? — я вздохнул, отбрасывая сарказм. — Они не мёртвые, эти яблони. Они просто старые и больные. Может быть, что-то проще исправить? Починить, подлечить, обрезать лишнее… И оно ещё послужит, поживёт. И даже плоды принесёт.

Глава 11. Хан

Дядя Толя молчал, переваривая услышанное. Такого ему, видимо, ещё никто не говорил.

Я сходил и отнёс пилу в сарай, а ветки сложил в одну кучу.

— Короче, хватит философию разводить. Поехали к этому местному Хану. Твой трёхколесный болид с тобой?

Дядя Толя моргнул, выходя из ступора.

— Со мной. У забора стоит, — он всё ещё смотрел на меня с каким-то новым, непонятным выражением. То ли с уважением, то ли с опаской.

— Тогда веди. Покажешь дорогу к этому гению автомеханики. Пора обсудить возможности разгона моей техники по местным дорогам.

Хозяйство Хана располагалось на самом въезде в деревню и напоминало небольшую крепость. Высокий забор из профнастила, широченные ворота на арке из крупного профиля — нараспашку.

Во дворе, который был поистине титанического размера, стояли два грузовика: один в состоянии активного ремонта, с вывешенным на цепях двигателем, другой в состоянии настолько разобранном, что казался скелетом доисторического животного. Казалось, он уже никогда и никуда