Фонарь Джека. 31 история для темных вечеров - Александра Рау

могла их разжать. Мыслей не было. Страх, обуревавший меня до этого, улегся и притупился. Все чувства притупились. Остались лишь пустота и бесконечная усталость. И всё же я брела вперед.

И тут в лесу вновь раздался треск. Такой громкий, что едва не оглушил меня. Совсем рядом.

Ужас вновь обрушился на меня, как ледяная вода из душа, я резко повернулась в сторону звука и осветила лес фонариком. Вот только передо мной оказался не лес. Насколько хватало света фонаря, вдаль тянулся погост. Кривые могильные камни и покосившиеся кресты скалились, как гигантские зубы. По земле стелился промозглый туман.

Несколько мгновений я смотрела на кладбище не моргая. Сердце колотилось так громко, что в ушах отчетливо отдавался каждый удар. Я задрожала, и зубы застучали друг о друга. Глаза жгло от слез.

А потом я всё же моргнула. А когда снова открыла глаза, передо мной был всё тот же густой темный лес.

Прежде чем я успела осмыслить, что же произошло, по экрану моего смартфона побежали странные помехи. Я никогда не видела подобного. Это напоминало старый телевизор на даче у бабушки, когда он вдруг терял сигнал и нужно было идти шевелить коротенькую антенну на подоконнике. Серые полосы бежали по экрану, становясь всё шире и шире, пока шум не заполнил весь экран.

А потом телефон погас. Вместе с экраном выключился и фонарик. Я оказалась в кромешной тьме.

– Давай же! Ну! – вопила я, бездумно тряся телефон.

Но ничего не происходило. Смартфон в моих руках, который я больше не видела, а лишь ощущала пальцами, не подавал признаков жизни.

– Нет! Нет! Нет!

Я кричала довольно долго. По щекам неконтролируемо текли слезы. Ужас наполнил меня всю и начал выливаться наружу криком и слезами. Темнота и холод забирались под кожу, сковывая душу. Пальцы сами собой разжались, и телефон с глухим стуком упал на землю.

Но постепенно и эти эмоции отступили. Мне удалось немного успокоиться, и я попыталась оглядеться в поисках хоть какого-то источника света. Но ничего не было. Я будто ослепла. Кругом была лишь непроглядная тьма, густая, как гуталин.

Я повернулась туда, где, как мне казалось, была тропинка, и попыталась идти вперед, шаря перед собой руками. Я не встретила никаких препятствий. Я всё шла и шла, но не натыкалась ни на деревья, ни на кусты подлеска.

А тьма всё это время клубилась вокруг меня. Мне стало казаться, что я вижу, как она движется. Почудилось, что что-то касается меня, хватает за ноги. Улегшийся было ужас вновь завладел мной, и я, не помня себя, рванулась вперед через тьму.

Я бежала, как не бегала никогда, даже на уроке физкультуры, когда нужно было сдать норматив строгому учителю. Бежала, спотыкаясь и едва не теряя равновесие. Просто бежала, не думая, зачем я бегу или от чего. Мое тело кричало, что нужно спасаться, как спасается антилопа от преследующей ее львицы, и у меня уже не было сил бороться с этим инстинктом. Поэтому я просто бежала, несмотря на боль в стертых ногах и жуткое давление в груди.

Я бежала, пока не выбилась из сил. Пока не упала на колени на мягкую землю, судорожно хватая ртом воздух. Изнеможение придавило меня к земле, будто бетонная плита сложившегося от землетрясения дома.

Перед глазами, разрывая тьму, летали блестящие мушки. В ушах оглушительно шумело. Последние силы покидали меня: их высасывала тьма. Она забирала всё. Ужас, лишь недавно обуревавший меня. Тревогу, сомнения, переживания. Высасывала радость. Даже мои воспоминания будто начали блекнуть под напором тьмы.

Не в силах даже сидеть, я опустилась на толстый слой листьев, покрывавший землю. Они были мягкими, как хороший матрас. Я закрыла глаза. Мучительно хотелось спать. Мой организм растратил все свои ресурсы и нуждался в отдыхе. Мне показалось, что кто-то накрыл меня одеялом, пахнущим осенней землей.

– Тихо-тихо, – произнес мягкий мужской голос. – Спи. Тебя ждет покой. Покой и тишина.

А затем и в моем сознании наступила тьма.

Демон Искусств

Борис Хантаев

Они познакомились на форуме начинающих писателей. Фанаты романов ужасов. Каждый из них хотел создать свой собственный леденящий душу шедевр. Но из-под их пера выходило что-то настолько тривиальное, что их не публиковали даже в самых убогих журналах. Поэтому, когда Трейси любезно предложила провести ночь в канун Хэллоуина в доме, в котором, по слухам, жил сам Эдгар По, никто не отказался. К тому же Трейси предложила оплатить все сама. Она родилась в довольно богатой семье и могла многое себе позволить. Судьба наградила ее чуть ли не модельной внешностью, обделила лишь талантом. Но девушка не теряла надежду поймать вдохновение за хвост и написать что-то такое, что веками будет будоражить умы людей.

Джон же вырос в неблагополучной семье в самом неблагоприятном районе. В детстве он так часто дрался, что у него практически не было фотографий без синяков или ссадин. Всегда максимально коротко подстригаясь, он больше походил на гопника, чем на писателя. Однако отдушину он находил в книгах, в страшных историях, пробирающих до костей. Ему нравились монстры, которые не скрывали своей истинной природы, в отличие от людей.

Брайан был очень сообразительным малым. В пять лет он научился включать видеомагнитофон, поэтому уже в раннем детстве просмотрел всю классику ужасов – от «Кошмара на улице Вязов» до «Восставшего из ада». Казалось, ужасы уже вплелись в его ДНК. Он носил только черное и даже поклонялся Сатане – ровно до того момента, пока не решил продать ему душу, но тот так и не ответил. Брайан обиделся и пообещал с ним больше не общаться. Он мечтал написать такую книгу, которая напугает весь мир.

А вот то, что Ребекка пишет ужасы, стало шоком для всей семьи. С виду такая прилежная девушка: синий чулок и серая мышка в одном флаконе. В детстве посещала воскресную школу, пела в хоре и всегда получала только высшие оценки. Родители считали, что у них растет образованная и скромная дочь. Но как там говорится, «в тихом омуте»? За безупречными качествами скрывалась другая сторона ее личности. Внутри Ребекки творилось безумие, за ее фантазии ей точно гореть в аду, если он, конечно, существует. Ребекка не только писала жуткие сказки, но и рисовала мрачные картинки к ним, за что ее даже записали к психологу. Но он не помог. Ей нравился мрак внутри, не хватало только немного вдохновения, чтобы выплеснуть всё, что она видела