Фонарь Джека. 31 история для темных вечеров - Александра Рау

– Пошел в жопу! – выругался Брайан. Он уже подошел к раковине, чтобы включить воду и остановить кровь, как внезапно из гостиной послышался странный звук.

– Это еще что? – спросила Ребекка и выглянула в соседнюю комнату.

Все последовали ее примеру и устремились в сторону гостиной.

– Это моя печатная машинка, но какого черта? – ответил Брайан.

В гостиной на одном из столов печатная машинка самостоятельно набирала текст, издавая привычный стук клавиш. На белом листе появлялись буквы. Когда раздался колокольчик, кто-то невидимый вдавил рычаг машинки, чтобы перейти на другую строку. И только когда машинка затихла, Брайан подбежал к ней и схватил лист.

– Что там? – с любопытством спросила Трейси, хотя этот вопрос сейчас волновал абсолютно всех.

– Мой рассказ. Точнее, его начало, – не отрываясь от текста, выдавил Брайан. Он не мог это объяснить, но на бумаге появилось то, что уже давно вертелось в его голове, начало безумной истории, которую он никак не мог написать.

– Дай посмотреть, – попросил Джон.

– Отвали, это мой рассказ, – прижав бумагу к груди, только и произнес Брайан. – Но я хочу знать, что это значит. Нам нужно вернуться за доску и снова спросить этого демона.

Все снова сели за стол и прикоснулись пальцами к треугольнику на доске. Но сколько бы они ни спрашивали, треугольник больше не двигался.

– Почему он нам не отвечает? – спросил Джон.

– Возможно, он уже сказал всё, что хотел, – предположила Трейси. – Нам нужно только расшифровать его послание.

– Так не пойдет. Я ненавижу загадки! – Брайан вскочил из-за стола и посмотрел на Ребекку. – Что ты там говорила? Если испортить картину или книгу, за тобой придет этот Роберт?

– Что бы ты ни задумал, мне кажется, это плохая идея, – только и успела произнести Ребекка, а Брайан уже метнулся в гостиную.

На кухню он вернулся с книгой в руках.

– Я заставлю этого демона с нами говорить. – Брайан стал осматривать зону для готовки, там он увидел погружной блендер и уже почти направился к нему, когда его взгляд упал на газовую плиту. – То, что нужно. – Он положил книгу на конфорку с тройным пламенем и включил ее.

Огонь мгновенно охватил том.

– Эй, Роберт! – крикнул Брайан. – Я буду уничтожать книги и картины, пока ты нам не ответишь. Слышишь меня?

Ребекка залила водой из чайника уже догорающую книгу, и в этот момент из гостиной послышался треск. Писатели вбежали в комнату. На шкафу со стеклянными дверцами кто-то нацарапал послание:

«Только боль и страдания определяют настоящего писателя».

– Я, кажется, поняла, – произнесла Трейси и тут же принялась что-то искать.

– И что ты поняла? Может, поделишься с остальными? – спросил Джон.

В гостиной находилось большое зеркало, Трейси пододвинула к нему журнальный столик и поставила на него свой уже включенный макбук.

– Если ничего не получится, я буду полной дурой, – с ножницами в руках произнесла она. – Ну что, прощайте, прекрасные локоны, я буду скучать.

И Трейси принялась отрезать свои длинные волосы. По ее щекам покатились слезы, и в этот момент в пустом документе на экране макбука начали появляться слова. Буквально несколько предложений, но, взяв в руки компьютер, девушка поняла, что всё было не зря. Это были первые строчки рассказа, который она давно обдумывала.

– Печатная машинка Брайана заработала сама по себе, когда он порезался, – начала Трейси. – Я обрезала волосы и получила лучшее начало для своей новой истории. Думаю, этот Демон Искусств хочет нам помочь. Но за талант нужно платить болью и страданиями.

– Это какой-то бред, – не согласился Джон.

– Думаешь? Сделай что-нибудь с собой и посмотри сам, бред это или нет. – Трейси закрыла макбук и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. – Я буду писать наверху, одна.

В гостиной их осталось трое, все были погружены в свои мысли. Ребекка сходила на кухню и принесла оттуда нож.

– Возможно, Трейси права, но лучше убедиться в этом окончательно. Не хочешь попробовать? – Она протянула Джону нож.

– Это какое-то безумие, – только и произнес он.

Ребекка пожала плечами и тут же полоснула острым лезвием по своей ладони. Боль пришла спустя секунду, быстрая и обжигающая, а кровь моментально заполнила порез, стекая по кончикам пальцев и падая пол.

– Вот черт! – воскликнул Брайан и тут же отвернулся, увидев красную лужу на полу. – Тебе нужно полотенце.

Большая тетрадь Ребекки, лежавшая на диване, вдруг распахнулась, и там стали появляться слова – много слов, гораздо больше, чем было у Брайана и Трейси.

– Это написано моим почерком, – в шоке произнесла Ребекка. Обернув кровоточащую ладонь полотенцем, она взяла тетрадь. – Здесь то, что я хотела написать, но всё не решалась, не могла подобрать нужных слов, которые бы описали картину в моей голове.

– Ладно, теперь моя очередь, демон, – заявил Джон. – Хочешь боли и страданий? Я дам тебе боль и страдания.

После этих слов он влетел головой в дверцу шкафа с посланием. Стекло тут же разбилось, разлетевшись на мелкие осколки, часть из них вонзилась Джону в голову. Кровь потекла по лицу тонкими ручейками, придавая ему жуткий вид. Диктофон в его кармане внезапно включился. Джон ничего не говорил, но слышал собственный голос, начитывающий его рассказ – историю, приснившуюся ему однажды и забытую им. Джон кое-как поднялся, ноги дрожали, голова кружилась, а в ушах звенело. Зрение внезапно стало нечетким. Диктофон продолжал записывать его речь. Он глухо слышал свой голос, будто тот доносился издалека. Подойдя к зеркалу и упершись рукой в холодное стекло, Джон наконец-то взглянул на свое отражение и увидел бледное, залитое кровью лицо. Но не это стало самым ужасным, а небольшой осколок стекла, застрявший прямо в роговице глаза, окруженный красным ореолом крови, которая стекала по белку.

– Что за черт! – прокричал Джон. – Эй, Брайан, ты должен помочь мне его достать!

Как только он подошел к нему, Брайан сразу ретировался.

– Отвали от меня! Я ненавижу кровь! Хочешь, чтобы меня стошнило на тебя? Я лучше посмотрю, как дела у Трейси.

Он кинулся на второй этаж, борясь с рвотными позывами. Наверху из приоткрытой двери ванной комнаты лился свет.

– Трейси, ты там?